Колдовские чары

Константин исходил немало верст по полям и оврагам, по крутым берегам реки, держа в руке ореховый прутик, который, он знал, издавна служил точным индикатором для остро чувствующих людей при поиске руд и даже кладов, зарытых в землю. Вся его природа в тот день превратилась в какой-то тонко настроенный физический прибор. Он не ощущал себя человеком, все в нем стало чуждым людским пристрастиям — Константин был слит с землей, ушел в нее, превратившись в ее частицу. Только так, и он догадывался об этом, можно было найти другую, нужную ему частицу, вкрапленную в земной шар.

Вдруг словно разряд электрического тока пронзил тело Кости. Прутик в его руке мелко-мелко задрожал, и он снова из тонкого прибора превратился в человека со всеми его страстями, грехами и добродетелями. Железная, хорошо отточенная лопата, бывшая при Константине, тотчас была пущена в ход. Сняв слой суглинка, он увидел то, что искал. Никогда прежде он не видел сланцев, но сейчас при виде сероватых, твердых отложений Костя сразу понял, что нашел то, что искал. Набрав целый мешок сланцев, взвалив его на спину и направившись в сторону видневшихся в двух верстах башен Пскова, он чувствовал себя богачом, несшим не мешок с никому не нужным минералом, а мешок с золотом. А в голове вновь встала страница из пособия по химии: «Теперь я выделю из сланцев сернистое железо и как можно скорее превращу его в железный купорос, чтобы добыть из него серную кислоту. А уж из серной кислоты я сделаю кислоту азотную, которую использую при производстве взрывчатого нитроглицерина. Он нужен мне для капсюлей! Без капсюлей патрон — не патрон!»

Постройка кузни подвигалась споро. На ее строительство и обустройство горном с мехами, наковальней с нужными для изготовления оружия токарным, сверлильным, шлифовальным станками Самохин денег не пожалел. Его идеи, выраженные в чертежах, в результате умелых действий опытнейших псковских мастеров быстро обретали очертания необходимых ему приспособлений. Пока же продвигалась вперед работа по устройству кузни и ее оборудованию, Костя принялся за изготовление воспламенительной смеси для капсюлей. Там же, на берегу реки Великой, сложил он костер из хвороста и дров, на него положил куски сланцев, чтобы между ними проходил воздух, а сверху насыпал еще и слой сланцев, раздробленных до величины ореха. Когда костер был зажжен, Константин засыпал его сверху дерном и землей, сделав лишь несколько отверстий сверху, для доступа кислорода — точь-в-точь, как это делается, когда дрова пережигаются на уголь.

«Чтобы сланцы превратились в сернистое железо, а потом и в железный купорос, нужно не меньше десяти дней, — думал Константин. — А пока идет процесс, доделаем и кузню…»

Прошло десять дней. Кузня с вращающимся под воздействием воды колесом была сдана мастерами и принята Костей с одобрением. От деревянного вала, который вращался колесом, шли к станкам кожаные ремни, вращавшие шпиндели станков, причем скорость можно было увеличивать или уменьшать, перемещая приводные ремни на деревянные насадки вала разного диаметра. Печниками был сложен большой горн, а кожевенники сделали большие и мощные меха. Казалось, что кузня строится для того, чтобы ее хозяин начал производство большого количества подков, серпов, лопат, гвоздей, сабель, ножей — всего того, что нужно человеку шестнадцатого века. Как удивились бы мастера, видевшие, как много серебра бросает хозяин в топку еще холодного горна, если бы узнали, что все это затевалось ради изготовления всего двух вещей… Но зато каких вещей!

Щедро рассчитавшись с мастерами, Костя первым делом решил закончить получение нужной ему для капсюлей воспламенительной смеси. Все то, что осталось на месте его кострища, он сложил в большую корчагу из хорошо обожженной глины, залил серую массу водой, хорошо взболтал и дал отстояться. Когда вода стала прозрачной, он слил ее, и корчагу с осадком, оставшимся на ее дне, поставил на огонь. Скоро там были лишь кристаллы железного купороса.

«Но мне не нужен железный купорос как таковой, — рассуждал сам с собою Костя. — Мне нужна серная кислота. А поэтому я возьму купорос и помещу его закрытый сосуд, который поставлю на огонь. Серная кислота выделится из купороса в виде паров, которые, сконденсировавшись, превратятся в крепкую серную кислоту».

Так Константин и поступил, и скоро у него имелся целый кувшин сильнейшего реактива. А мысль, словно считанная со страниц все того же пособия, неустанно твердила: «Но тебе не нужна серная кислота! Тебе нужна кислота азотная, а чтобы ее получить, нужно обработать серную селитрой, которую я уже припас. Потом, путем дистилляции, я и получу азотную кислоту».