Колдовские стёкла. Дочь Чёрного короля

— Нам в книжный, — бросила Надея. И, стараясь не слишком чавкать по едва подсохшей грязи, мы прошли в арку. Затем миновали низенький дом, под стропилами которого гнездились чёрные голуби, и вынырнули в квадратном дворе, вымощенном узорчатой плиткой. Над ним с четырёх сторон сходились соломенные навесы, пахло стоячей водой, свежей зеленью и почему-то — помидорами и ещё чем-то гнилостно-сладким. В углу, на стыке двух домов, темнел сочный широколистный папоротник.

— Ух ты! Он цветёт?

— Не знаю. Не видела никогда. Но если увидишь ягоду папоротника, хватай не думая. Драконы её обожают, Пыхалка обрадуется. Нам в ту дверь.

— Слушай, а сюда можно добраться как-то иначе, чем через стекло?

— Запросто, но будет гораздо дольше — на дракозде.

— Дракозд?..

— Может, застанем на обратном пути. Хотя вон, смотри, — как раз стоит на станции.

Я обернулась туда, куда указывала Надея, и обнаружила под пёстрым черепичным навесом очень, очень странный транспорт: что-то вроде крытой тележки с четырьмя колёсами и двумя… лапами? Да, пожалуй, лапами, массивными и чешуйчатыми. Тележка заканчивалась узким треугольным хвостом, а начиналась кабиной, фары которой были похожи на громадные фасеточные глаза мухи.

— Фу!

— Что тебе не нравится? — возмутилась Надея. — Не самый быстрый, конечно, зато надёжный! Можно по холоду, по жаре… Даже по пескам — там, где не могут проехать колёса, он идёт на лапах.

— Он… живой?..

— Не, — Надея махнула рукой и вздохнула. — Бионика… Хотя было бы здорово, если б был живой. Знаешь, если бы папа не был артефактологом, я бы хотела стать инженером, который конструирует такие штуки. Когда я была маленькая, дракозды только появились, а теперь уже смотри какие мощные — могут неделю без подзарядки. Плюс сейчас разрабатывают гиперлупы — что-то вроде вакуумных туннелей, по которым можно будет перемещаться за секунды.

— И всё-таки он выглядит живым, — задумчиво откликнулась я, рассматривая чешую на боках кабины, оранжевые сопла и что-то вроде гребня между фасеточных «глаз».

— За праобраз взяты драконы — те, которые мирные, маленькие, — усмехнулась Надея. — Если нет стандартного топлива, его вроде как можно запустить на сыром мясе.

— Это поэтому дракозды — драконо-поезда?

— Ну, вроде того. А что такое поезда?

Я сообразила, что в мире Муравейника и в родном мире Надеи железных дорог нет. Ну хоть в чём-то я сведущей неё.

— Это железные дома на колёсах. Их по рельсам тянет огромный локомотив. Они работают от электричества.

— В них живут?

— В них ездят. Путешествуют. В моём мире ведь нет ни мётел, ни стёкол, ни дракоздов… Надь, а мы можем на нём поехать?..

— Можем, но давай как-нибудь в другой раз. Официально отпросимся и покатаемся. Сейчас-то мы тайком ушли, не хотелось бы задерживаться…

Я разочарованно кивнула и ещё раз посмотрела на «дракономобиль», как окрестила про себя этот полуживой транспорт. Мне показалось, его бока тяжело вздымались. Устал…

— Пошли?

Надея кивнула на вход и толкнула тёмную узкую дверку, состоявшую из стеклянных пластинок. Звякнул колокольчик. Мы окунулись в карамельное тепло и аромат книжных корешков, и я тут же забыла обо всех драконах и поездах…

— Ну? Что скажешь? — блестя глазами, спросила соседка.

Обводя взглядом книжные хоромы, я временно потеряла дар речи. Треугольные полки, похожие на пёстрые вигвамы, уплывали куда-то в потолок. Посреди помещения пылал костёр («Неужели настоящий?»), над ним в медном начищенном котелке булькала густая янтарная субстанция. На её поверхность то и дело всплывали жемчужные пузырьки — некоторые лопались, а некоторые отделялись от жидкости и взлетали к потолку, где пересекались верхушки полок-«вигвамов», туманились лёгкие облака и шумели кроны. Интересно, что за деревья? Колдовство или ма́стерская архитектура?..

— Ты ещё посмотри на второй зал!

Надея схватила меня за руку и потащила вперёд; после чавкающей грязи тёмно-зелёное, похожее на траву покрытие приятно пружинило под ногами. «Вигвамы» и облака остались позади, мы вышли во вторую комнату — и я опять обомлело застыла. Здесь тоже были книжные полки — но на этот раз в форме невероятно толстых, просто неохватных деревьев.

— Баобабы, — с видом знатока прокомментировала Надея.

Я кивнула и провела ладонью по шероховатому древесному боку. Потом задрала голову: где-то в вышине простирались розовые кроны…

— Ого… Надей, это самый необычный книжный, в котором я когда-нибудь бывала!

— А вот тебе и библиотека, — усмехнулась соседка, широким жестом обводя небольшую комнатку, скрытую в чаще баобабовых «полок». Ряды столов, мягкие глубокие кресла — красные, жёлтые, зелёные, фиолетовые, — тяжелые бархатные шторы, камелёк за ажурной серебристой решёткой и рамки с фото — всюду, где только можно. На всех фотографиях были утки.

— Утки? Серьёзно?

— Это место называется «Утиный Уголок». А там, дальше, — кафешка и кондитерская.

— Это и есть филиал «Латиха»?

— «Латехо». Да, он и есть. Ладно, Кир, задерживаться сильно не будем — если хочешь, смотри книжки, хочешь, выпей чаю. А я найду «Искусство Артефаторики» и вернусь, хорошо?

— Ага… Только я ж без денег. Чай не светит.