Колдовское наваждение

Никогда ее умение справляться с делами по дому и на плантации не было сопряжено с таким изнурительным трудом, с которым она столкнулась здесь. Она не была реально готова к такой нагрузке и много раз, поддаваясь малодушию, хотела подать заявление об уходе и вернуться обратно к Шэфферам. Но она стойко держалась, и ее дела медленно, но неуклонно пошли в гору. Патриция быстро поняла, что ее южный акцент неприятен многим северным леди, с которыми она имела дело. Поэтому она решила говорить с французским акцентом. Сделать это ей было нетрудно, так как она с детства говорила по-французски, потому что в Новом Орлеане жило много выходцев из Франции, и в монастырской школе она тоже учила этот язык.

Поменяв свой имидж, она сразу завоевала авторитет среди своих клиенток, поскольку врожденный вкус помогал ей безошибочно подобрать клиентке все вещи в ансамбле, включающем фасон и цвет платья, драгоценности и все остальные аксессуары.

Оценив ее вкус и талант, светские дамы стали все чаще обращаться именно к ней. В результате то, что она продавала, расходилось быстро и по более высоким ценам.

К удовольствию Патриции, ей стали доплачивать вознаграждение к жалованью.

Генрих Миллер старался не выделять ее среди других служащих во избежание лишних разговоров, но навещал ее два-три раза в неделю у нее дома.

Патриция уже давно подозревала, что Генрих влюблен в нее, и давно хотела пресечь его визиты, но он никогда не переступал грани вежливости, и компания его была настолько интересной, что ей не хватало духу отказать ему от дома. Они часто беседовали и обсуждали дела по работе.

Генрих расширил ее знания в коммерческом деле, объясняя приемы и методы бизнеса, целесообразность оптовой купли и продажи.

Патриция все схватывала на лету, так как у нее были врожденные способности к бизнесу. Уроки Генриха не прошли даром. Вскоре Патриция предложила улучшить работу отдела готового платья. Прежде всего, она предложила устроить большой демонстрационный салон, где не одна дама, а многие, сидя в удобных мягких креслах, могли любоваться показом новых моделей и тканей. Их коллективное восхищение могло усилить стремление приобрести новую модель, внося элемент соперничества — кто купит самое красивое и, соответственно, самое дорогое платье.

Генрих принял ее предложение и вскоре полностью вверил отдел в ее руки. Патриции пришлось с этого момента трудиться еще усерднее, чем прежде, но работа начала приносить ей радость.

В ходе дела у нее возникало много других творческих идей, и она с увлечением их реализовывала. Иногда эксперименты проваливались, но это было редко, в целом же отдел стал самым прибыльным в магазине к февралю 1864 года. И тогда Патриция стала задумываться о работе всего магазина. Прежде всего, она поделилась с Генрихом соображениями о переоборудовании витрин. В витринах пылились образцы товаров, на которые давно уже никто не смотрел. Патриция предложила переоборудовать их так, чтобы каждая представляла целую группу товаров, необходимых, скажем, для оформления интерьера гостиной в доме. Это будут: мебель, ковры, книги, цветы — словом, в витрине будет оформлен интерьер.

Генрих полностью поддержал ее, и результат превзошел все их ожидания.

Перед новыми витринами целый день толпился народ, который потом непременно посещал магазин. Это был большой коммерческий успех. Генрих стал предлагать Патриции войти в Главное правление магазина, и предложение это стало ее большим личным успехом.

* * *

Эмиль вновь появился в ее жизни в конце зимы, когда уже начиналась оттепель. Она не писала ему с тех пор, как покинула дом его отца. У нее не оставалось времени, чтобы писать письма человеку, которому было безразлично, жива ли она и его ребенок и что с ними.

Патриция, конечно, скучала по нему, а ее тело все так же желало его близости. И когда уставшая, она укладывалась спать, то долго не могла уснуть и плакала оттого, что несчастна в любви и одинока! Это были печальные мысли после тяжелого рабочего дня.

Она, конечно, не забыла его, но он с течением времени превращался для нее в какой-то фантом, совершенно теряя реальность. Она уже не рассчитывала когда-нибудь встретиться с ним, поэтому была так ошеломлена, когда входная дверь однажды распахнулась, и она лицом к лицу встретилась со своим мужем.

Глаза его горели гневом.

Патриция сидела, онемевшая от ужаса, и смотрела на него. Он грубо рассмеялся и произнес:

— Так вот как! Ты ушла из моего дома в эту грязную, убогую маленькую комнатушку!

— На следующей неделе я переезжаю в свой собственный дом, — произнесла Патриция первое, что ей пришло в голову.

Эмиль прошел в комнату, и Патриция встала, чтобы встретить его. Потрясенная, она отметила про себя, что он постарел, похудел, глубокие морщины залегли у него вокруг рта. Невероятно, но она поймала себя на мысли, что беспокоится о нем. Это ее потрясло. Но сейчас ей нельзя было расслабляться и проявлять малодушие.

Она должна владеть собою и не должна позволить ему опять манипулировать ею. Патриция не бросилась слепо к нему в объятия, хотя ее сердце дрогнуло при виде его.