Колдовской мир. I-II (Часть 1)

Саймон закивал, но тут же пожалел об этом, и ухватился за скалу, пережидая, пока мир вокруг него перестанет качаться. Стиснув зубы, он полез вверх по откосу, большую часть пути проделав на карачках, и остановился, лишь когда скала внезапно расступилась перед ним. Потирая израненные пальцы, он вглядывался в темноту пещеры. Дальше наверх пути не было. Оставалось надеяться, что в пещере есть другой выход.

— Саймон! — раздался тревожный окрик снизу.

Он с трудом спустился обратно на карниз и посмотрел вниз. Там, задрав голову, стоял Корис, а рядом с ним — Танстон, поддерживающий Дживина. Саймон слабо помахал им рукой, и те с неимоверными усилиями поволокли Дживина вверх, на карниз.

Саймон ждал, он не хотел входить в пещеру один. Казалось, мужество оставило его и силы иссякли. Но, едва над краем карниза показалась голова Кориса, Саймон снова воспрял духом и помог ему затащить Дживина.

— Здесь какая-то тайна, — сказал Капитан. — Я тебя снизу не видел, пока ты не махнул рукой. Кто-то хорошо потрудился, чтобы скрыть вход в пещеру.

— Ты думаешь? — Саймон отмахнулся. — Да будь там хоть сокровища древних королей, они мне не нужны. Вот если бы вода…

— Вода! — эхом повторил Дживин. — Воды, Капитан… — жадно попросил он, повернувшись к Корису.

— Воды пока нет, подожди немного.

В пещеру можно было залезть только на четвереньках. Обдирая кожу на плечах и боках, первым протиснулся Корис.

Узкий проход кончился, но свет почти не проникал сюда, и приходилось держаться руками за стены.

— Тупик! — вытянутая Саймоном рука уперлась в скалу. Но он поспешил с выводами: сбоку сочился слабый свет, и они увидели, что проход сворачивает направо.

Они ускорили шаг, и все-таки в конце прохода их ждало разочарование. Свет не становился ярче, и, выйдя на открытое место, они оказались в сумерках подземелья, а не на солнце.

Источник света настолько поглотил внимание Саймона, что он на время забыл о головной боли. Вдоль стены шел ряд круглых отверстий, похожих на иллюминаторы, и сначала Саймон не мог понять, почему они не видели их с берега, ведь окошечки явно выходят на море. Но затем он решил, что это, возможно, эффект материала, которым были забраны отверстия — он едва пропускал солнечный свет.

Впрочем, света было вполне достаточно, чтобы увидеть хозяина этой пещеры, который сидел неподвижно на каменном троне, вырубленном прямо из скалы. Руки его лежали на широких подлокотниках, голова склонилась на грудь, и казалось, что он спит.

Лишь когда Дживин шумно вздохнул, будто сдерживая рыдание, Саймон сообразил, что они попали в склеп, и душная тишина пещеры начала давить так, словно они находились в заколоченном гробу.

Преодолевая волнение и благоговейный страх, Саймон приблизился к подножию каменного трона, всмотрелся в сидящего и пришел к выводу, что этот человек — некогда вождь, жрец или король — не принадлежит к расе Эсткарпа или Горма.

Смуглая пергаментная кожа была гладкой, словно искусство бальзамировщика превратило ее в полированное дерево. Черты полускрытого лица говорили о могучей воле и душевной отваге, крупный орлиный нос преобладал над остальными чертами. Подбородок сидящего был заострен, глаза глубоко запали. Казалось, этот человек произошел от птицы.

Это впечатление усиливала одежда, напоминающая оперение. Тонкая талия сидящего была охвачена широким поясом, а на коленях лежал такой огромный боевой топор, что Саймон усомнился, мог ли этот человек при жизни поднять его.

На голове мумии была корона, усыпанная драгоценностями. На пальцах, сжимающих рукоять топора, мерцали перстни. Но на всем вокруг лежала печать такой отчужденности, что Саймон не посмел подойти вплотную к трону.

— Вольт! — сдавленно вскрикнул Дживин, потом забормотал что-то на незнакомом языке. Саймон решил, что это какое-нибудь заклинание.

— Подумать только! Легенда оказалась былью! — Корис подошел к Трегарту. Глаза его горели — как ночью во время битвы в Сулькаре.

— Неужели Вольт? — пробормотал Саймон.

— Вольт-Воитель! — уверенно подтвердил Корис. — Вольт-Громовержец! Вольт, которым пугают теперь непослушных детей! Эсткарп древен, корни его знаний восходят к доисторическим временам, но Вольт старше Эсткарпа! Он из тех, кто пришел сюда раньше нынешнего человечества. Род его вымер еще до того, как человек вооружился камнем и дубиной против диких зверей. Но Вольт пережил свой род, знал первых людей, а они знали его, знали его топор! Оставшись один, Вольт пожалел людей, и перед тем как уйти навсегда, своим топором он прорубил людям дорогу к знанию и могуществу. Кое-где до сих пор поминают Вольта с благодарностью, хотя и побаиваются его, как боятся всего, что превыше разумения. В иных же местах его ненавидят лютой ненавистью, потому что мудрость Вольта противостояла их низменным побуждениям. Так что одни поминают Вольта молитвой, другие — проклятьями, он Бог и Демон. Теперь мы воочию убедились, что он существовал и даже в чем-то походил на нас. Хотя, кто знает, какими неизвестными нам способностями он обладал.