Колдовской мир. I-II (Часть 1)

— Саймон! Разве ты недостаточно прожил в Эсткарпе, чтобы понять, что там установлен матриархат? Сила Эсткарпа не столько в мечах его воинов, сколько в его женщинах. Только женщины владеют Даром колдовства. А у сокольничьих свои обычаи, и они дорожат ими ничуть не меньше, чем наши колдуньи — своими. Их мужчины живут в боевых отрядах, отдельно от женщин. Дважды в году избранные молодые воины отправляются в женские поселения, чтобы зачать новое поколение — так в загон к кобылам запускают жеребцов. У сокольничьих нет понятия о страсти, о любви между мужчиной и женщиной. Они и мысли не допускают, что женщина годна на что-либо еще, кроме как рожать им сыновей. Потому-то цивилизованному Эсткарпу они показались дикарями. Верховная Владычица заявила, что, если сокольничьи поселятся в пределах Эсткарпа, колдовской Дар его женщин пропадет. И сокольничьим было отказано в поселении. Но, снабдив их всем необходимым, Владычица разрешила им пересечь нашу страну, чтобы они ушли южнее и поискали себе другое место. Она объявила им, что, если они обоснуются за пределами Эсткарпа, колдуньи будут жить с ними в мире и не поднимут на них оружие. Но это было лет сто назад, а то и больше.

— И они укрепились в горах?

— Еще как! — воскликнул Танстон. — Трижды они отбивали нашествие полчищ из Карстена. Похоже, сами горы воюют на их стороне.

— Ты говоришь, Эсткарп не принял их союза, — заметил Саймон. — Тогда что это за Клятва Меча и Щита, Крови и Хлеба? Или все-таки между вами существует определенное взаимопонимание?

Корис сосредоточенно принялся вытаскивать из рыбы кости, но, не выдержав, улыбнулся, а Танстон просто расхохотался. Лишь Дживин выглядел несколько смущенным, словно речь зашла о таких вещах, о которых говорить вслух не следует.

— Сокольничьи же мужчины…

— Но ведь и гвардейцы Эсткарпа — тоже мужчины! — не отставал Саймон.

Корис мрачно усмехнулся, а Дживин нахмурился.

— Саймон, не пойми превратно. Мы глубоко почитаем Обладательниц Дара. Но по самой своей природе они далеки от нас и живут другими интересами. Ты ведь знаешь, когда колдунья становится настоящей женщиной, она теряет свой Дар. Поэтому они ревниво блюдут себя, оберегая Силу, составляющую весь смысл их жизни. Они гордятся тем, что они женщины. Для них сокольничьи, не признающие ни женскую гордость, ни их Дар, и видящие в женщине лишь бездуховную плоть, неприемлемы. Мы же, гвардейцы, хоть и не разделяем взглядов сокольничьих, но как воины уважаем их и между нами нет вражды. Гвардия Эсткарпа не ссорится с сокольничьими! А кроме того, — Корис выплюнул рыбью кость, — кажется, близок день, когда нам понадобится их помощь.

— Ты прав! — закивал Танстон. — Карстен постоянно угрожает нам. И хотим мы того или нет, если Карстен двинется на Эсткарп — между нами сокольничьи. Это все понимают. Может, потому Верховная Владычица и промолчала, когда после Большого Снегопада в прошлом году мы отправили зерно и скот в их селения.

— Там голодали женщины и дети, — заметил Дживин.

— Да. Запасы подошли вовремя, — добавил Танстон.

— Сокол! — Дживин указал рукой вверх, и они увидели зависшую над их стоянкой птицу. На этот раз сокол оказался предвестником небольшого пограничного отряда. Всадники подъехали и остановились, глядя на гвардейцев.

У них были низкорослые кони, грубошерстные и выносливые, пригодные для езды по узким горным тропам. Седлами служили простые подушечки. У каждого всадника был раздвоенный рог, на котором сидела птица. Дозорный сокол, приведший сюда отряд, подлетел к предводителю всадников и сел на свое место.

Подобно гвардейцам Эсткарпа и сулькарцам, сокольничьи носили кольчуги, за спинами у них виднелись небольшие щиты. Шлемы их напоминали головы все тех же соколов, и хотя Саймон понимал, что в прорези забрала на него смотрят глаза обыкновенных людей, он чувствовал себя не очень уютно под этими взглядами.

— Я Корис, Капитан Гвардейцев Эсткарпа, — сказал Корис. Он стоял, опершись на топор, и ждал ответа.

Всадник, чей сокол только что вернулся к хозяину, поднял вверх правую руку в жесте, однозначном во все времена.

— Налин с гор! — раздался из-под шлема гулкий голос.

— Между нами мир, — полуутвердительно произнес Корис.

— Между нами мир. Владыка Крыльев примет Капитана Гвардейцев в Соколином Гнезде.

Саймон поначалу сомневался, что эти лошадки выдержат двойную тяжесть. Но, сев позади одного из сокольничьих, он убедился, что те крепко стоят на ногах и даже как будто не замечают дополнительной тяжести.

Горная тропа, ведущая в крепость сокольничьих, была явно не рассчитана на слабонервных — лишь усилием воли Саймон заставлял себя не закрывать глаза, когда они продвигались по краю пропасти и его ноги зависали над каменной бездной.

Время от времени какая-нибудь птица поднималась в небо, улетала вперед, парила там над глубокими ущельями и снова возвращалась к своему хозяину. Саймона так и подмывало расспросить, как птицы общаются с людьми; ему казалось, что крылатые разведчики о чем-то докладывают своим хозяевам.