Колдовской мир. I-II (Часть 2)

Неподалеку на волнах покачивалось несколько красных полос, которые буквально тянулись к кораблю, словно щупальца какого-то отвратительного существа. Стимир тотчас же начал громко выкрикивать команды, разворачивая «Волнорез», а Джелита бросилась к клетке с птицей, стоявшей на палубе возле мачты.

Белый сокол, чувствуя, что его собираются выпустить на волю, встрепенулся и громко заклекотал; Джелита открыла дверцу и подставила птице согнутую в локте руку, куда та и перебралась, обхватив ее своими мощными когтями. К правой лапе сокола был прикреплен небольшой патрон, внутри которого находился хитро устроенный механизм. Джелита сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться и сосредоточиться — в том, что ей предстояло сделать, нельзя было допустить ни малейшей ошибки. Она нащупала ногтем небольшое углубление в патроне, где была крошечная кнопка, и стала нажимать на нее то долго, то коротко, в определенном порядке. Во время полета птицы это новое устройство, придуманное сокольничьими, само отметит и запомнит направление и дальность полета, но что касается сообщения о водорослях, то его нужно было закодировать, чем Джелита и занималась.

Сделав это, она пошла с птицей на корму, что-то тихо ей наговаривая. Сокольничьи не раскрывали своих секретов никому, даже союзникам, поэтому Джелита не могла бы сказать наверняка, что птица понимает ее слова, но во всяком случае, она твердо знала, что ученый сокол — сейчас единственная возможность сообщить об опасности.

— Лети прямо, лети быстро. — Она провела пальцем по голове сокола, который смотрел на нее умным глазом. — Твой час, птица!

Пронзительно крикнув, сокол взмыл вверх, описал круг над кораблем и, как стрела, помчался в сторону давно исчезнувшей из виду земли. Джелита снова бросила взгляд на море. Гигантские мочала водорослей уже окружили корабль, подтягиваясь к нему все ближе, и в этом их движении было что-то угрожающе неестественное, Джелита была больше чем уверена, что сами по себе плавучие водоросли не могли бы двигаться столь быстро и целенаправленно. О, если бы ей сейчас талисман! Ведь с помощью колдовского камня можно не только вызывать наваждения; в случае крайней необходимости она могла бы получить непосредственный доступ к Силе и творить настоящие чудеса.

Однако камня у нее не было, а то, чем она могла сейчас воспользоваться, — совсем иная сила, новая и еще мало знакомая ей, и вряд ли на нее стоит очень полагаться. Джелита наблюдала за водорослями и пыталась что-нибудь придумать. Вода давала этой нечисти жизнь и служила ей опорой. Джелита поймала себя на том, что тихонько твердит заклинание, известное ей с детства и, быть может, для детей и придуманное, чтобы учить их знанию о том, что лежит в основе всех перемен.

— Воздух и земля, вода и пламя…

Пламя — извечная противоположность воды. Огонь испаряет воду, вода гасит огонь. Пламя… пламя, пламя — как пульс, стучало у нее в мозгу. Джелите было знакомо это ощущение — верный признак того, что заклинание вот-вот сработает. Но почему — пламя? Как может огонь быть ответом на ее вопрос? Неужели с его помощью…

— Капитан! — позвала она Стимира. Тот хмуро оглянулся, всем видом показывая, что лучше бы она ему сейчас не мешала.

— Есть ли на корабле масло, чтобы гасить волны в шторм?

Капитан посмотрел на Джелиту с таким снисхождением, словно она была не в своем уме, но она продолжала говорить, не обращая на это внимания.

— Как ты думаешь, капитан, можно ли зажечь водоросли?

— Зажечь? На воде? — Стимир на мгновение растерялся. — Использовать масло, чтобы устроить пожар на море? — Он лихорадочно соображал. — Не знаю, госпожа, загорятся ли водоросли, но попробовать можно. — Он крикнул: — Алавин, Джокул! Три мешка с маслом — на палубу!

Три кожаных мешка с густым маслом, вываренным из стеблей лангмара, припасенные в трюме на случай шторма, вынесли на палубу. Стимир сам надрезал мешки, их на веревках спустили за борт и масло стремительно растеклось по поверхности воды.

Масляное пятно увеличивалось, а тем временем один из матросов забрался на ванты, взяв с собой самострел, который был заряжен особыми воспламеняющимися иглами — такими пользовались в морских сражениях, когда нужно было поджечь вражеский корабль.

Люди на судне не спускали глаз с масляного пятна, которое уже замедлило движение водорослей — они словно вязли в нем, утрачивая свой буро-красный цвет. Наконец, матрос начал стрелять, и в пределах пятна то здесь, то там вспыхивали языки пламени.

Над горящими водорослями заклубился удушливый дым, и вскоре все люди на корабле закашлялись, поскольку ветер нес этот жуткий чад прямо на них, а пламя все усиливалось и с ревом рвалось к небу. Стимир засмеялся:

— Хорошо горит!

Но загорятся ли водоросли, не пропитанные маслом? От всего этого фейерверка будет мало проку, если огонь не перекинется на те их скопления, что закрывают путь к логову кольдеров.

Ах, если бы только при ней был колдовской камень! Джелита напряглась, стараясь вызвать в себе таинственную Силу, что-то зашептала, сложив ладони так, будто держала в них талисман, а потом тихонько запела.