Колдовской оберег

– Почему я, в таком случае, энергетику Макара не улавливаю? Не знаешь, случайно? Допустим, ты прав. Я не верю, конечно, но допустим. Кто и как может так прятать ребёнка, что я даже его состояние определить не могу?

– А вот этот вопрос, не имеет пока ответа. Ладно… попробуй прозвониться ещё раз кому-нибудь.

Лиза взяла в руки телефон, но вызов снова сорвался.

Лишь утром уже из аэропорта ей удалось дозвониться, причём не до брата, не до Риты, а до Егора. Позвонила ему от отчаяния, с подсказки Кирилла. Он считал, раз Егор даром обладает, то в любом случае звонок ему лишним не будет, глядишь, и подскажет что.

– Лиза! – обрадовался тот. – Как хорошо, что ты позвонила! У нас тут такое произошло!

– Что с Макаром? – не дослушав, выдохнула девушка. – Ты, я так понимаю, в курсе?

– Да. Ты только не волнуйся, Лиз… Макара… похитили.

– Ох! – Лиза чуть не выронила телефон, шепнула Кириллу одними губами: «Ты был прав», и уже в трубку. – Егор, что тебе известно об этом? Выкуп требуют или…

– Или! – не дослушал Егор. – Никаких требований, никаких зацепок, и похищение произошло при странных обстоятельствах. Антон напился с горя, спит у меня на диване, Рита дома осталась у мамы твоей. На успокоительном уже почти сутки. Что делать с ними, я не знаю, оба совсем расклеились. Прилетай уже, Лиз… мне с ними обоими не справиться, – совсем жалобно закончил Егор.

– Егор, мы через сорок минут вылетаем, дома, вернее, у мамы будем ближе к ночи, наверное… Ты не против, если мы сразу к тебе заедем? Думаю, вместе что-нибудь сообразим.

– Само собой приезжайте.

– И ещё… я фотку смотрела Макаркину, не пойму, почему не могу увидеть его. Есть какие-нибудь догадки?

– Есть, Лиза. И если я прав, найти Макара нам будет ох как тяжело. Но об этом не по телефону, слишком долго объяснять. Одно запомни: его жизни ничего не угрожает, у похитителей на него планы.

– Как всё запутано… Ладно. Тогда до встречи. Будем собираться, самолёт через два часа.

7

1870 год

Ася шла по глухому лесу в сторону деревни. Вот уже месяц, как жила она у колдуньи, и выбраться к своим никак не получалось. Изболелось от тоски сердечко, но ослушаться ведьму и просто уйти девочка не могла, боялась, что вернётся хвороба маменькина. Старуха без конца угрожала, то и дело напоминая Асе условия их договора, понимая, что только страх за родных удерживает девочку подле неё.

В тот раз ведьма помогла, что и говорить, научила Асеньку, как от беды матушку избавить, отогнать злое лихо, в считанные дни поставить измождённую хворью женщину на ноги, за то девочка была благодарна ей, но в остальном…

А в остальном жизнь в доме ведьмы обернулась Асе кошмаром. В самом страшном сне девочка не могла увидеть такого. И вроде не издевалась над ней старуха, вести нехитрое хозяйство её – дело для Асеньки вовсе не обременительное, привычное, не белоручка небось, работой не гнушается, но чувствовала девочка, как с каждым днём утекают силы её, и как хорошеет при этом, наливается жизнью старуха.