Колдовской отведай плод (СИ)

Она посмотрела на Гвейна, и только тут я заметила в ее глазах слезы.

— Прав, конечно.

— Что?! — закричала я. — Вы что, хотите сказать, в пещере живут какие-то волшебные животные?

— Мира, не тупи, — сказал Гвейн. — Не животные. Там живет человек. Самое смешное, что я тоже это знал.

— Человек?! Но… как он там живет? Это же невозможно?

— Почему? Как раз в Блуждающей — возможно. Главное, знать нужные заклинания. Тогда пещера даст тебе все, что нужно. Так, Данни?

Она кивнула.

— Погодите, — я все еще ничего не поняла. — Что за человек такой? Данни, ты его знаешь?

Она вытаращила на меня глаза и промолчала.

— Знает, но не лично, — ответил за нее Гвейн. — Это ведь тот, которого ты называешь женихом, правда, Данни?

Она снова кивнула.

— То есть, как не лично? — недоуменно спросила я. — Вы смеетесь надо мной, что ли? Как можно называть человека женихом, не зная лично?

— Никто не смеется, Мира. Давай я тебе расскажу, как примерно было дело с самого начала. Итак, когда наша Данни была подростком, ее родителей арестовали за занятие запрещенным колдовством.

— Что?! Запрещенным колдовством?

Я была поражена.

— Ну да. Как это у вас называется? Маги-отступники, кажется.

— Погоди, Гвейн. Но ведь они были магами-экспериментаторами!

— Он прав, Мира, — сказала Данни. — Они и правда много экспериментировали с магией, но не только. Свою основную деятельность им приходилось тщательно скрывать. В подвале находилась секретная лаборатория, куда мне входить запрещалось. И лишь после их ареста я сумела туда проникнуть.

— И нашла там амулет, ускользнувший от внимания патруля, так? — спросил Гвейн.

— Не совсем. Родители сами мне его оставили. Мама смогла незаметно сунуть в мою руку, перед тем, как их увели.

— И вот через этот амулет Данни общалась со своим так называемым женихом, — плодожил Гвейн. — Правильно?

— Когда я первые услышала голос, очень испугалась, — сказала Данни. — Сначала он называл меня Витерой, это имя мамы. Я долго не решалась отвечать, но потом решила — если он знает маму, то не может сделать мне ничего плохого. Стала с ним разговаривать. Мне ведь больше не с кем было общаться.

— Именно он предложил поселиться у Миры, правда?

Данни кивнула.

— Но почему? — вскричала я. — Разве он меня знал?

— Не лично. Тогда я не особо интересовалась, отчего он направил меня именно к тебе. Узнала лишь позже… Кажется, он и сам узнал только тогда, когда арестовали моих родителей. Ты и правда очень похожа на свою мать.

— Что ты…

Но я уже и сама поняла, что она имеет в виду. Ведь и Аквинтия говорила о том же. Моя мама — вовсе не моя мама.

Я обхватила голову руками. Который раз за сегодняшнюю ночь мир уходил из-под ног. Но я все-таки не могла в это поверить.

— Неправда, — прошептала я.

— Твой родной отец — Макер-тот, Мира, — сказал Гвейн. — Именно тебя он назначил своей наследницей. Именно тебя пропустил его кабинет. И именно ты нашла ковчежец.

— И замок он тоже оставил тебе, — добавила Данни.

В ее голосе не было ни злости, ни зависти. Она лишь констатировала факт.

У меня защипало в глазах.

Я хотело что-то сказать, но не смогла. Горло перехватило.

Пришлось отвернуться и некоторое время бороться с подкатывающими слезами.

Не знаю, что было обиднее — предательство собственного отца, стеревшего мою память или его нежелание поинтересоваться моей дальнейшей судьбой.

— Почему? — спросила я, прокашлявшись. — Почему, когда был жив, он ничего не рассказал?

— Понятия не имею, — покачала головой Данни. — То ли обижался на свою жену, то ли разочаровался в тебе, когда ты родилась. Видимо, решил, что ты вырастешь дебилкой, как дети других магов. Он же почему-то стер твою память, заменив ее ложной. Нашел фальшивых родителей ноль-три, уговорил или подкупил их, вот в все.

Все?! У меня украли прошлое, украли родных родителей, и кто? Мой отец! Мой родной отец!

Да как он мог?

— Я, конечно, верну тебе замок, Мира, — сказала Данни. — Теперь он мне не нужен. Собственно, теперь мне уже ничего не нужно.

— Погоди, — сказала я. — Но почему ты сразу ничего не рассказала? Про человека, запертого в пещере?

— Он не велел. Никому нельзя про него рассказывать.

— Видишь ли, Мира, — сказал Гвейн, — он был первым магом-отступником. Очень сильным магом.

— Но… откуда ты все это знаешь? — не выдержала я.

— Да, откуда? — подхватила Данни. — Кажется, тебе я ничего не рассказывала.

— Данни, как все сентиментальные девушки, ведет дневник, — ответил Гвейн. — Прости, хозяйка, но, услышав, как ты разговариваешь сама с собой, я решился его прочесть.

— Чушь, — фыркнула подруга. — Ты не мог. На него было наложено заклятие. Никто, кроме меня, не в силах его открыть.

— Я ничего не понимаю в ваших заклятиях, — ответил Гвейн. — Но они почему-то на меня не действуют. Может быть, потому что я не из Данетии.

— Не действуют? — спросила я. — Ты уверн? А как же кабинет Макер-тота, который тебя не пускал?

— Тут мне пришлось немного слукавить, — усмехнулся он. — Я просто поддержал Сварта, который действительно не смог перешагнуть порог. К тому же, не хотелось мешать Мире наводить порядок.