Колдовской отведай плод (СИ)

Наконец трактир был обнаружен. Мы опознали его по большой вывеске: сверху кривоватыми буквами написано «Трактир «У трех ослов»», а чуть ниже той же дрожащей рукой намалеваны два осла, сидящие словно люди за столом ногу на ногу. Они держали по кружке, из которых поднимался густой пар. Морды у животных были странно перекошены, и я засомневалась, стоит ли сюда заходить. Но печеные яблоки уже канули в вечность, и желудок требовал нормальной еды.

— Почему нарисованы только два? — резонно спросил Гвейнард, сразу узрев несоответствие между надписью и рисунком.

— Заходи, третьим будешь, — ответил мужичок, вывалившийся из дверей трактира.

По его неровной походне и слегка блуждающему взгляду заключила: он как раз освободил место третьего.

Еще одна версия данного несоответствия выглядела несколько богохульной, однако напрашивалась сама собой: третий осел, так же как и святой Улия в песенке «Три мага раннею порой», находится где-то в уме.

— Ну что, зайдем или нет? — задумчиво спросил Гвейн, глядя вслед мужичку.

— Отступление невозможно, — мужественно заявила я и открыла дверь.

Темный зал пустовал — два занятых столика в дальнем углу не в счет. Мы уселись за ближайший. Практически сразу подошел кругленький мужчина в некогда белой, а сейчас пятнистой рубахе и поставил перед нами по тарелке с чем-то очень ароматным. Вот это я понимаю, сервис, поднял бровь Гвейн. Я не разделял его оптимизма:

— Желаю радоваться, уважаемый. Спасибо, конечно, но ведь мы еще ничего не заказывали.

— А больше ничего и нет, — резонно отозвался мужик.

— Откуда тогда сие благоуханное яство? — спросил мой спутник.

— Да зашли тут какие-то, — охотно объяснил мужик. — Заказали, а сами ушли. Не пропадать же добру.

Тут он понял, что ляпнул лишнее, и бодрым тоном добавил:

— Но вы не сомневайтесь, ешьте, рагу совсем свежее. А я пока за пайрой схожу.

— Уже сомневаюсь, — мрачно сказала я.

— Может, вернемся и попросим у Сварта по яблочку? — невинно предложил Гвейн.

Меня передернуло. Ну уж нет. Что угодно, только не яблочки.

Оказалось, не что угодно. Совсем свежее рагу оказалось до того острым, что одного кусочка мне хватило с лихвой. Вдобавок я стала подозревать хозяина в неискренности — перец наверняка добавили, чтобы скрыть душок несвежести. Теперь я хорошо понимала, почему те двое ушли, оставив кушанье нетронутым. Не зря, ох не зря Гвейну предложили побыть третьим ослом.

Вернулся хозяин, поставил перед нами две кружки и гордо объявил:

— Лучшая пайра в Старом Тукумуке!

— А вот рагу далеко не лучшее, — мрачно сказал Гвейн.

— Что такое? — всполошился мужик. — Вам не нравится?

— Мира, — обратился ко мне парень. — Я сейчас его подержу, а ты будешь кормить. Если он проглотит хоть ложечку, отпущу. А если заупрямиться…

Хозяин побледнел и жалобно простонал:

— Но больше правда ничего… Лучше вечером приходите. Явится кухарка и приготовит. А сейчас все закончилось. Даже яйца.

Он наклонился к нам и шепотом продолжил:

— Один мист заказал яичницу из десяти яиц. Сидит с самого утра и не уходит.

Трактирщик кивнул вглубь зала, и я обратила внимание на два занятых столика. За одним сидели два мужичка и накачивались чем-то из кружек, второй занимал одинокий мужчина в дорогом пальто и шляпе. Наверняка не местный — состоятельные старотукумукцы не зашли бы к трем ослам даже под страхом телесного наказания.

Мне он определенно кого-то напоминал. Очень хотелось встать и подойти поближе. Но, поразмыслив, я решила, что, во-первых, это неудобно, а, во-вторых, сходство с кем бы то ни было еще не повод для знакомства. Окрестив про себя одинокого мужика яйцежором, я потеряла к нему интерес.

— Пожалуй, мы пойдем, — объявил Гвейн. — А этим рагу накормите кого-нибудь другого.

— Но как же пайра? — робко поинтересовался хозяин. — Лучшая в Старом Тумутуке.

— За нее я, так и быть, тоже не стану расплачиваться, — великодушно объявил Гвейнард, и мы покинули трактир.

— Я умру с голода, — пожаловалась я, усаживаясь в быстроходку.

— Не умрешь, — возразил Гвейн. — Яблок в замке, по-моему, бессчетное количество… Ну что, на холм или прокатимся до следующего села?

Очень сомнительно, чтобы в остальных Тумутуках заведения были намного лучше. Поэтому мы отправились в замок.

Там меня ждали записки мага Утряма, которые не терпелось прочесть. О чем я и сообщила Гвейну. Он поднял одну бровь:

— Что это за записки?

— Описания жизни шести Великих Подпор.

— Подпор? — изумился Гвейн. — Кому понадобилось описывать процессы гниения неких подпорок-переростков? И почему это интересует тебя?

Я аж задохнулась от возмущения. Нельзя же быть настолько темным! Неужели в других странах живут люди, слыхом не слыхавшие о шести великих?

— Не подпорок, а Подпор. Ближайших сподвижников, помощников и соратников святого Улии.

— Ясно. То есть, ничего не ясно. Это подпорки… Э-э-э… подпоры… нужны тебе по работе?