Колдовской снег

Девушка поглядывала в сторону дома и явно кого-то ждала. Шло время, она все ждала, теребя в пальцах цветок, улыбка на ее лице гасла, вместе с зарей на вечереющем небе.

Потом она поднялась и направилась к дому. Девушка двигалась осторожно, будто ей нельзя заходить дальше беседки. Я последовала за ней, стараясь не строить догадок. Когда она тихо вошла в дом, я прошмыгнула следом, хотя, скорее всего, меня тут вообще никто не видит.

Идя следом, я смотрела по сторонам и казалось, что все здесь смутно знакомо, но в то же время как-то изменено настолько, что память никак не дает связать одно с другим.

Поднимаясь по ступенькам, она поглядывала вверх, будто боялась, что внезапно столкнутся со слугой или хозяином, затем мы обе оказались в коридоре, где есть единственная дверь.

Девушка медлила. На ее невинном и чистом лице отражалась борьба – поддаться любопытству и узнать правду, либо уйти и остаться в счастливом неведении.

Победило первое.

Шагнув вперед, она осторожно повернула ручку и плавно отворила дверь. Я заглянула через плечо и остолбенела.

Мужчина натужно трудился над женщиной, его ягодицы сверкали в свете настенных ламп, женщина стонала и извивалась под ним. Даже мне, совершенно стороннему участнику этой истории стало почему-то мерзко. Белокурая девушка же застыла, как столб, округлив глаза и не в силах пошевелиться.

Парочка все стонала, мужчина двигался быстрей, девица кричала, обхватывая его ногами. Потом они оба содрогнулись, девица отвалилась на кушетку, а мужчина повернул к нам вспотевшее лицо.

И я едва не осела на пол.

На нас смотрел Рембо.

– Лунария? – произнес он и стал спешно подниматься, прикрываясь пледом.

– Лапидус… что это… почему… – сбивчиво пробормотала девушка и попятилась.

– Лунария, стой, я тебе все объясню, – попытался оправдаться Рембо и спешно натянул брюки, такие же, что были на нем и при нашей встрече.

Но Лунария уже развернулась и с громким топотом бежит по лестнице. Рембо бросился следом, а мне стало так обидно за девушку, что я со всего размаху ударила его кулаком.

– Скотина!

Кулак, естественно, прошел насквозь, не оставив и следа на безупречном лице Лапидуса Рембо. Он пробежал по коридору, сверкая идеальным торсом, я, боясь упустить что-то важное, помчалась следом.

Когда спустилась и выскочила из дома, который не узнала, видимо из-за магии этого Рембо и его привычке менять обстановку, он уже догнал Лунарию.

– Лунария, ну что ты как маленькая, – говорил он ей, пытаясь взять за руки. – Ну серьезно, милая, что тут такого?

Девушка вырвала ладони из его пальцев, по щекам покатились слезы.

– Не называй меня милой, – проговорила она дрожа, – после того, что… После этого… Ты… Да как же…

– Ну хорошо, я не буду называть тебя милой, – ласковым бархатным голосом произнес Рембо, – но ты все слишком усложняешь.

– Я думала, ты меня любишь, – прошептала Лунария, глотая слезы, и сама едва не заплакала, увидев, как это чистое и незапятнанное лицо исказилось от боли.

– Конечно люблю, – сказал он снисходительно.

Она в замешательстве отшатнулась.

– Но как же та девушка? Я же видела…

– Ах, Лунария, ну что ты заладила. Я мужчина, мне нужно удовлетворять некоторые потребности. Ты ведь согласна на это только после свадьбы.

Губы девушки затряслись, по щекам покатились новые блестящие дорожки.

– Свадьбы не будет… – прошептала она, опуская взгляд.

– Что ты сказала? – спросил Рембо ласково, но в его тоне я ощутила явную угрозу.

– Не будет… – повторила она.

Она закатил глаза и взял ее за плечи.

– Ох, милая, давай без сцен. У нас все было так замечательно. Почему ты не дождалась меня в беседке? Зачем пошла туда, куда ходить не надо? В итоге увидела то, что видеть не стоит. ты ведь сама виновата.

– Я ждала тебя весь день, – едва слышно произнесла Лунария.

Лицо Рембо стало задумчивым, он посмотрел вверх, будто что-то вспоминает, потом сказал:

– Ах, да. Это все мои искажения времени. Не заметил, прости. Думал прошло не больше получаса.

– Свадьбы не будет, Лапидус, – снова повторила девушка.

– Ты не поступишь так со мной, милая, – произнес Рембо чуть настойчивей. – Ты не бросишь меня после официального объявления помолвки.

– Когда я скажу, почему это сделала, все меня поймут, и никто не осудит, – сказала Лунария, а я едва не зааплодировала с криком «Молодец! Так его!»

В карих глазах Рембо мелькнуло что-то такое, что мне совсем не понравилось, она шагнул к ней, пальцы сильнее сжались на плечах.

– Беги! – крикнула я, – но меня, естественно, никто не услышал.

Девушка попыталась вырваться, но пальцы Лапидус Рембо явно не собирался ее отпускать. В глазах девушки мелькнул искренний страх, я вновь дернулась вперед, в попытке остановить его, но буквально пробежала насквозь обоих, а потом еще и через кусты роз.

– Не трогай её! – закричала я, даже представить не решаясь. Что он собрался делать.

Но призраки прошлого не слышали меня.

– Ты считаешь себя умнее, милая? – произнес Рембо елейным голосом. – Что ж, поспешу тебя в этом разуверить.

Лунария задергалась в его цепких руках.

– Пути меня, мне больно! – выдохнула она, беспомощно глядя на него круглыми глазами.