Колдовство

По всем этим пунктам Апулей не испытывал особых трудностей в доказательствах своей невиновности. Обвинения были ложными и фальшивыми. Но это были обвинения, представленные суду в одном из главных городов Империи, и разбирать их предстояло проконсулу Клавдию Максиму, назначенному на должность императором Антонином Пием. Поэтому суду надлежало рассматривать все, даже невероятные обвинения. Итак, Апулея обвинили в том, что он с помощью магии склонил Пудентиллу не только выйти за него замуж, но и передать ему собственность. В аналогичных случаях в английском судопроизводстве в отношении завещаний применяется формула «неподобающее воздействие». Разница между «неподобающим» и «магическим» — это всего лишь разница между двумя видами воображения.

Именно в такой интеллектуальной атмосфере происходило становление молодой Церкви; это были слова, которые она слышала, и хотя глаза ее были устремлены на ее собственного Божественного Героя, окружали ее церемониальные посвящения, магическая мысль как высокое искусство, а еще магия, как тайный и отвратительный ритуал ради общения с другими божествами посредством жертвоприношений и варварских песнопений. Апулей, по его собственным словам, был скромным учеником искусства, известного Зороастру и Платону, «способа общения», связывавшего людей с божественным миром. Его враги вели себя вполне естественно: подкупали рыбаков, чтобы подбросить ему рыбу для заклинаний, или устраивали в его собственной комнате капище для молитв какому-то неведомому базилевсу. Да, таков был в те времена Рим.

Но была другая традиция, о которой Церковь, конечно, знала. Язычники, к которым пришли апостольские миссионеры, тоже умели гадать и владели магией. Евреи помнили собственные заветы. Закон содержит Божественное повеление: «Ворожеи не оставляй в живых» (Исход XXII. 18), и последователи Закона осуждали тех, кто обращался к волхвам, верил предзнаменованиям, советовался с прорицателями, вопрошал мертвых. Проклятия адресовались, главным образом, двум категориям — прорицателям и злоумышленникам, но под злом здесь подразумеваются, прежде всего, сверхъестественные средства. Пророки Господа были посланы Им одним; в остальном — «да не будет у тебя других богов пред лицем Моим… не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой» (Исход, ХХ.3—5).

Тогда, в этой старой еврейской традиции еще не было четко сформулированных представлений о дьяволе. Видимо, неверно говорить, что в еврейскую традицию зло пришло поздно, но метафизическое определение запоздало, миф опоздал. Существовали гадатели и волшебники; мир, из которого евреи выбрались с таким трудом, был полон мифами. Так было в Египте, Ассирии и Риме. Но духовный мир, наполненный всем этим, был изучен слабо. Канонические книги Ветхого Завета практически не говорят о зле; дьявол нигде не упоминается прямо, и даже в истории об Аэндорской волшебнице (I Царств. XXVIII), явной некромантке, дьявол не присутствует. Упоминание в книге Иова (Иов, I, 6) уникально, к тому же никакого духовного злодеяния там не происходит. Самый ранний миф о происхождении зла и о падших ангелах излагается в Книге Бытия (VI.4). Преподобный Н. П. Уильямс говорил, что «всеобщая греховность, которой оказалось заражено человечество, вытекает из темной мутной реки, берущей начало из единого источника, а именно из нечестивых союзов ангелов и человеческих существ, плодом которых стала совокупность из смертных и бессмертных сущностей».[9]

«… сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали [их] себе в жены, какую кто избрал». Именно здесь, а не в рассказе об Адаме и Еве, описано грехопадение сексуального характера, и в этом ужас идеи совокупления ангельских существ и человека, в результате чего возник новый способ существования. Смысл ангела в том, что он не человек, и в этом смысле ни один человек никогда не мог и не может быть ангелом, поскольку весь смысл Христа заключался в том, что Он был человеком. Союз небесного ангела и земной женщины был оскорбителен для ангельской сущности. У других народов могут быть легенды о богах и богинях, любивших смертных, но сами-то олимпийцы, если не понимать их как абстракции, были людьми. С нашей точки зрения или с точки зрения скептиков абсурдно или аморально представлять себе богов, действующих таким образом, но в первую очередь это невозможно. Однако это все же случилось. Небесные существа, постоянно лицезревшие Трон Господень, имели глаза и чувства. Однажды они взглянули в другую сторону и снизошли. Из этого таинства возникли великаны, которые «пожрали человечество»; и из этой же тайны возникли оккультные знания, искусства и ремесла. Секреты изготовления оружия и доспехов, магии и гадания перешли в ведение человека.

Церковь очень рано ощутила внутри себя отголоски магического искусства. В повествовании о Рождестве сказано, что «пришли волхвы с востока в Иерусалим».