Колдовство любви

– Я не привык убегать, – Никколо ринулся на Аньеса, направляя кинжал ему в сердце.

И тут же ему самому в руку вонзился кривой кинжал. Он вскрикнул от боли, но не выпустил свое оружие.

Лали отскочила к двери, а намертво вцепившиеся друг в друга мужчины принялись метаться по всей комнате. Как помочь Аньесу? Их стремительные перемещения делали невозможным для Лали нанести удар доской по Уциано.

– Беги! – услышала она крик Фернандо.

Но как оставить его одного?

В драке мужчины сбили колченогий стол и лампу. Она покатилась по деревянному полу, разбрызгивая огонь, который тут же начал лизать подол платья Лали. Вскрикнув от удивления и страха, девушка уронила доску и отпрыгнула назад от огня, который быстро разбежался по полу. Сорвав с плеч плащ, Лали принялась сбивать пламя. Едкий запах дыма ударил в нос, затрудняя дыхание. Несмотря на то, что разбушевался пожар, Никколо и Аньес не прекратили сражения.

– Остановитесь! – закричала она, пытаясь образумить дерущихся. – Здесь опасно!

Сверху упала горящая балка. Лали хотела выскочить на балкон, но огонь преградил ей путь. Прижавшись к стене, девушка опустилась на колени, понимая, что теперь остается лишь молиться.

– Лали!

Антонио. Он пришел! Задыхаясь, Лали упала к нему в руки. Подхватив ее легкое тело, Антонио поспешил к двери, шагая прямо через огонь, как саламандра.

– Фернандо, – выдохнула она, – и Никколо.

– Я вернусь за ними!

81

Воздух показался девушке необыкновенно чистым и свежим. Открыв глаза, Лали увидела людей с ведрами, спешащих затушить пожар.

– Твоя дочь жива, – Антонио передал Лали в руки Бельфлеру.

– Девочка моя! Как ты? – Людовико с тревогой смотрел на пострадавшие в огне волосы дочери и почерневшее от сажи лицо.

– Я… – девушка оглянулась на своего спасителя и увидела, что он ринулся в огонь. – Антонио!

Людовико прижал ее к себе и поцеловал в висок.

– С ним будет все в порядке, – заверил он. Лали в отчаянии смотрела, как языки пламени вырываются из комнаты, где находились трое мужчин.

– Отец, это все дядя, – слова застревали в горле, – он…

– Я знаю. Но хочу, чтобы этот подонок объяснил мне все сам.

– Он признался во всем…

– Доминика и ее мать, они имеют к этому отношение?

– Нет.

В это время появился Антонио, неся на плече мужчину. Им оказался Фернандо. Осторожно опустив каталонца на землю, Карриоццо взглянул на отца и дочь. Хотя лицо его было черным от копоти, а концы волос обгорели, красивее его мужчины Лали еще не встречала.

– Никколо уже мертв. Этот парень его достал.

Распростертый на земле Аньес хрипло застонал. Освободившись из объятий отца, девушка упала перед каталонцем на колени. Фернандо изрядно обгорел, его прекрасная одежда превратилась в лохмотья и висела кусками, кое-где приставшими к телу, бронзовые волосы почернели и стали невероятно короткими, прекрасное лицо пострадало – одну щеку поцеловал огонь.

– Я оплатил свой долг? – спросил Аньес, пытаясь выдать одну из самых очаровательных улыбок.

– Конечно, – глаза Лали наполнились слезами.

Она осторожно взяла его ладонь и прижала к сердцу.

– Ты скоро поправишься.

– Хочется верить… Мне нужно на корабль…

– Тебе нужен лекарь…

– Я выходил и не из таких передряг. А вот и мои ребята, – он улыбнулся, заметив, что к нему спешат несколько матросов. – Я запретил им вмешиваться. Хотел доказать тебе, что я – лучший из мужчин и сумею защитить женщину, которую желаю. Почему я послушался тебя и не забрал на корабль? Дурак! Я ожидал, что ты устанешь на солнцепеке и сама попросишься на галеру, я хотел, чтобы ты сама захотела стать моей.

Бросив взгляд на Антонио и заметив, что он помрачнел, Лали вновь посмотрела на Фернандо.

– Ответь мне, я сумел бы подчинить себе твои чувства? Ответь мне…

– Я… – не в силах выдержать его боль, Лали наклонилась ближе. – Я полюбила бы тебя, если бы мое сердце было свободно, – чувствуя, что сердце разрывается от жалости и страдания, девушка прижалась губами к щеке, не пострадавшей от огня, затем медленно отстранилась.

– Я знал это… – улыбнулся каталонец и, взмахнув на прощание обгорелыми ресницами, позволил своим людям уложить себя на носилки и отнести на корабль, куда Людовико, посовещавшись с одним из местных жителей, уже приказал отправить лучшего лекаря.

Лали и Антонио долго не могли сдвинуться с места.

Наконец Антонио обнял девушку и уткнулся щекой в ее опаленные волосы.

– Прости меня… – не пытаясь вытереть слезы, застилавшие глаза, проговорила Лали. – Я не могла сказать иное… Он пытался спасти меня.

– Спасти для себя!

– Не ревнуй! Если бы не он, Никколо убил бы меня, – Лали неожиданно нахмурилась. – как ты узнал, где меня искать?

Антонио осторожно стер сажу с ее щеки.

– Мы находились на пути в гавань, когда услышали о пожаре. Что-то подсказало мне, что ты находишься там.

– Мои молитвы, – прошептала девушка. – Я молила Господа, чтобы ты пришел.

– Лали. Ты все еще хочешь меня?

– Разве я могу думать о другом?

– При нашей последней встрече ты сказала…

– Любовь сильнее глупых слов.

Антонио вытянул из-под рубашки браслет с колокольчиками:

– Я все время носил их на груди.

– А я думала, что потеряла их… и тебя.