Колдовство на Руси. Политическая история от Крещения до «Антихриста»

Известно, что в 1092 г. в Полоцке, где правил князь-чародей Всеслав, случилось нашествие бесов. Только чудом горожане выжили:

«Предивное чудо явилось в Полоцке в наваждении: ночью стоял топот, что-то стонало на улице, рыскали бесы, как люди. Если кто выходил из дома, чтобы посмотреть, тотчас невидимо уязвляем бывал бесами и оттого умирал, и никто не осмеливался выходить из дома. Затем начали и днем являться на конях, а не было их видно самих, но видны были коней их копыта; и уязвляли так они людей в Полоцке и в его области. Потому люди и говорили, что это мертвецы бьют полочан».

В тот год много ненастий обрушилось на русскую землю: голод, война, эпидемии, «засуха была, так что пересохла земля, и многие леса возгорались сами и болота; и много знамений было по земле; и рать великая была от половцев и отовсюду». «В те же времена многие люди умирали от различных недугов, так что говорили продающие гробы, что “продали мы гробов от Филиппова дня до мясопуста семь тысяч”»[65]. Это был 6600 год от сотворения мира, 1092-й от Рождества Христова, хотя кто ж знает, сколько нам отмерено – срок только Господу ведом. В тот раз справились молитвами Святых отца и праведников, но впереди были новые испытания.

* * *

Арабский путешественник из Андалусии Абу Хамид ал-Гарнати, посетивший Киев в 1150–1153 гг., писал про русских:

«Мне рассказывали о них, что у них каждые десять лет становится много колдовства, а вредят им их женщины из старух колдуний. Тогда они хватают всех старух в своей стране, связывают им руки и ноги и бросают в реку: ту старуху, которая тонет, оставляют и знают, что она не колдунья, а которая остается поверх воды – сжигают на огне»[66].

Это, конечно, слух, но христианство полностью утвердилось на Руси лишь к началу XIII века. Только в эти годы появляются свидетельства о проповеднической активности русских, осознающих себя совсем не прозелитами. В 1210 году князь Мстислав Новгородский, захватив эстонский Оденпе (ныне Отепя), грозится крестить местных жителей. А в 1227-м князь Ярослав Всеволодович отправляет суздальских попов крестить Карелию. В том же 1227 году в Новгороде сжигают 4 волхвов, обвиненных в колдовских наговорах («потворах»). Известие о такой форме казни уникально для русских источников, хотя иноземцы, судя по всему, слышали о чем-то подобном ранее. Костер явно свидетельствует о поисках сакрального очищения, то есть предполагает духовную вину. Впрочем, летописец там же пометил неуверенность в справедливости обвинений – «а то бог весть». Православный монах чувствовал необычность происходящего.

Отношение к язычеству уже изменилось – оно стало чуждым. Тем не менее жители таких соседних с Русью областей, как Ижорская земля, в 1240 году еще полностью оставались идолопоклонниками, как об этом свидетельствует «Житие Александра Невского»: новгородцев о прибытии шведских захватчиков известил ижорский старейшина Пелгусий, который «живяше посреди рода своего, погана суща» (народа своего, бывшего язычниками). О необходимости крещения ижорцев шведы писали еще в XIV веке.

Заметное влияние на религиозные устои оказало монгольское нашествие. Прервались церковные связи, многие священники погибли, храмы оказались в запустении, паства разорена. Монголы первоначально сами немного опасались «русского бога». На первые переговоры с русскими Батый отправил «жену чародеицу и два мужа с нею». Это было посольство к Рязанским князьям. Оно потребовало «десятины во всем: во князех и в людех и в конех, десятое в белых, десятое в вороных, десятое в бурых, десятое в рыжих, десятое в пегих»[67]. Замысловатое перечисление конских мастей, очевидно, тоже имело знаковый смысл, так и не разгаданный благочестивыми рязанцами, которые просто переправили бесовских дипломатов дальше в столицу, во Владимир, к великому князю Юрию. Там их следы затерялись. Но сатанинский молох прокатился тогда по Руси от запада до востока, умылись кровью монгольских бесчинств и слезами духовных треклятий.

* * *