- А тебе было бы легко признаться в любви совершенно нормальному парню, который встречается с девушками и не обращает на тебя никакого внимания? – взвился Том. – Да я боялся до смерти, что ты пошлешь, куда подальше, и у меня даже надежды не останется! Если бы не девчонки со своим зельем… Я когда увидел, в кого врезался, у меня сердце остановилось. А потом падение это… башка кружится, коленка болит, эта хрень воняет как неизвестно что, а подо мной ты лежишь… весь такой теплый, худой и настоящий… и глаза твои, огромные, близко-близко, - Том перевел дыхание и продолжил. – У меня эти слова столько лет в голове крутились… они просто вырвались и все. Я сначала, даже сам не понял, что ляпнул…
- Чушь, - прервал его Билл, устав слушать этот бред. От ночного холода и потрясений алкоголь совсем выветрился, у него болела голова, и очень хотелось домой. В свою комнату, спокойно подумать в ее уютной тишине и прийти в себя.
- Билл, послушай…
- Нет! Я не хочу тебя слушать, Том! Ты за все эти годы даже толком не посмотрел на меня ни разу, а сейчас в какой-то неземной любви убедить хочешь?! – Билл выдернул руку из захвата сильных пальцев и зло уставился на парня. – Я общаюсь с тобой два дня, и за это время ты не сказал мне ни слова правды. Почему я сейчас должен тебе поверить? Назови мне хотя бы одну причину. Хоть что-то, что доказывало бы, что ты не врешь, что я, правда, тебе интересен.
- Ручка, - выдохнул Трюмпер, глядя на него в упор.
- Что? – растерялся Билл, не понимая, о чем он говорит.
- Ты грызешь ручку, - тихо объяснил Том, делая осторожный шаг и подходя ближе. – Тебе их менять приходится каждую неделю потому, что ты их постоянно сгрызаешь, как бобер. Так забавно наблюдать, как ты борешься с этой плохой привычкой. Заставляешь себя положить ручку на парту, как только заканчиваешь писать… но стоит только тебе забыться хоть на минуту, как она тут же оказывается у тебя во рту. А еще пенал. Пластмассовый. В начальной школе у всех такие были, но только у тебя он остался до сих пор. Причем все тот же, один на все годы. Старенький, желтый, с собачкой. У пенала на боку трещина, скотчем заклеенная, а у пса нога стерлась и часть хвоста, но ты все равно его не выбрасываешь. Почему? Всегда хотел это узнать.
- Мне его бабушка в первый день занятий подарила, - объяснил Билл, с удивлением, как будто видел впервые, вглядываясь в лицо стоящего напротив него парня. – Она сказала, что он волшебный и ручки, хранящиеся в нем, тоже станут волшебными и очень умными, и будут помогать мне учиться. Я всегда знал, что это неправда, даже когда совсем маленьким был, но от пенала, почему-то, до сих пор избавиться не могу, - Том кивнул, удовлетворенный ответом.
- А еще, - продолжил вспоминать Трюмпер, ненавязчиво притягивая Билла за талию поближе к себе. – Ты нос морщишь, когда контрольные тесты по математике делаешь, ни на каких других не морщишь, а тут… это потому, что математика тебе труднее всего дается, и чтобы все решить, ты особенно сильно сосредотачиваешься, - Том отвел от растерянного, красивого лица прядь темных, длинных волос и прошептал в самые губы. – Ты интересен мне, Билл, всегда был и всегда будешь.
Подавшись вперед, Том прижался губами к его губам и замер, ничего больше не делая. Он просто стоял и ждал, чувствуя, как сомневается Билл, не зная, что ему делать. Том не двигался, молча умоляя ему поверить. Дать шанс им двоим. Он уже хотел отпустить Билла, окончательно потеряв надежду, когда почувствовал, как робко шевельнулись под его губами мягкие губы, давая согласия.
До конца не веря в такое чудо, Том прижался чуть сильнее, прикоснулся кончиком языка, просясь внутрь. Билл расслабился в его руках, показывая, что сдается.
- Билл, давай попробуем, а? – прошептал Том, отрываясь от его губ. – Несмотря на то, что я успел столько накосячить за эти два дня, будешь со мной встречаться?
- Я не знаю, - неуверенно ответил Каулитц. Том тяжело вздохнул и очень печально на него посмотрел, отодвигаясь. Билл прижался сильнее, не отпуская, и поспешил объяснить. – Не представляю, как наши отношения воспримут окружающие. Ты представляешь, что в школе скажут? Я вообще очень удивлен, что Георг так легко отнесся к этой ситуации, словно для него это было чем-то само собой разумеющимся. Он что, знал о том, что ты в меня влюблен?