Колдовство в большом городе

— Прошу прощения, что нас не так много, — сказал Уокер, снимая пылинку с рукава — Большая часть моих людей отрабатывает жалованье, отвлекая Владыку Терний на случай, если он захочет вмешаться и спасти ваши никчёмные душонки. Боюсь, для тебя это конец пути, Джон Тейлор. Раз за разом я давал тебе шанс. Но чаша терпения властей переполнилась: сегодня вы все умрёте, ибо нельзя путаться под ногами до бесконечности. — Уокер помолчал, глядя на Лилит. — Фенелла… Мои старые грехи преследуют меня. Я с удовольствием уничтожу тебя.

— Мне жаль тебя, Генри. Как всегда, ошибаешься, делая ставку на мечту.

Я смотрел на старого Пью, позабыв об остальных. Некоторое время он мялся и теребил воротник, ощущая мой взгляд, потом вызывающе расправил плечи. Я глядел на жёсткие складки в углах его рта и не знал, что сказать, чтоб убедить его. Но всё же я должен был попытаться.

— Здравствуй, Пью. Зачем тебе этот вертеп беззакония?

— Я имею дело с грешниками и должен идти туда, где грех. Пришло время уплатить по счёту и примириться с богом, Джон.

— Ты и в самом деле пришёл убить меня, Пью?

— Да. И спасти твою душу, если сумею. Когда-то она того стоила.

— Здесь моя мать. Ты ведь знаешь её?

— Конечно. Всегда знал. Я отдал свои глаза за знание, я рассказывал тебе. Это я открыл твоему отцу, на ком он женился. Тогда я верил, что спасение для тебя ещё возможно.

— Так вот кто разрушил мою семью! И мою жизнь в придачу!.. — Я рассвирепел.

— Тебе не следовало появляться на свет, Джон. — Голос слепого Пью казался почти добрым. — Мне давно следовало тебя убить, и теперь приходится расплачиваться за слабость. Нет радости в том, чтобы убить достойного противника.

— Не трожь моего сына, проповедник!

Пью вытянул руку, указывая пальцем на Лилит, и начал произносить заклинание. Мне оно было отчасти знакомо по древним пергаментам и запретным книгам. Ритуал изгнания нечистой силы очень древний и сложный. Латинские, арамейские и коптские слова, исполненные силы, тщетно сотрясали воздух. Лилит рассмеялась, и сбитый с толку Пью остановился.

— Старая песня, — улыбнулась она — Христос таким образом загнал легион демонов в свиней. Но я гораздо старше, и это заклинание не имеет надо мной власти.

— Тебе не выстоять против меня! Я говорю во имя Господа!

— Мы никогда не ладили…

Лилит небрежно шевельнула рукой, и Пью взлетел в воздух. Набрав скорость, он врезался в каменную стену так, что затрещали кости. Скорчившись, старый воин сполз на пол; изо рта полилась кровь. Смех Лилит зажурчал, как прозрачная вода в горном источнике. Я сорвался с места и подбежал к старику. Я положил благородную седую голову на колени; кровь залила белое пальто. Нет никого ближе друзей, нет никого ближе семьи — если не считать врага, который рядом всю жизнь. Пью дышал тяжело и неровно, брызгая кровью из пробитых сломанными рёбрами лёгких, Серая повязка упала и открыла пустые глазницы.

— Джон?

— Тише, тише… Я здесь, Пью.

— Гордыня… Смертный грех. Я думал, что справлюсь…

— Тише…

— Должен был убить тебя… раньше.

— Понимаю.

— Ты был ребёнком, и я надеялся тебя спасти. Ты вырос и так старался жить достойно… Я по-прежнему надеялся. Когда ты покинул Тёмную Сторону, я решил, что это знак. Хотелось верить… А потом ты вернулся. Зачем, Джон?

— Тише, Пью. Молчи.

— Знал, что ты меня погубишь. Всегда хотел… отвести тебя к свету. Там сила… и слава Господня…

Я свирепо глянул на Лилит:

— Сделай что-нибудь! Это достойный человек, и он не заслуживает такой смерти!

— Привыкай быть сильным, мой мальчик. Ты должен уметь делать то, что необходимо.

Я был готов пообещать ей что угодно, готов грозить и умолять, но не успел: Пью умер.

— Зачем тебе понадобилась его жизнь? Разве тебе нужно…

— Я сама решу, что нужно, а что нет! — перебила меня Лилит. — Забудь об абстрактном добре и абстрактном зле. То, что хорошо для Тёмной Стороны, — благо, что плохо для неё — зло. Пошли, сынок, пришло время многому научиться.

Последние слова послужили сигналом к атаке. Люди Уокера бросились вперёд, сосредоточив усилия на Грешнике и Сладкой Отраве. Воздух сгустился от заклинаний и вспышек магической энергии. Боевые маги размахивали амулетами, жезлами и костями-указателями. Мебель разлеталась в щепки, но Грешник и его возлюбленная стояли твёрдо. Алекс Морриси спрятался под стойкой, утащив с собой Безумца Он что-то кричал о магической защите Мерлина, которая должна вот-вот сработать, но я не обольщался. Уокер — это голос властей, а Мерлин — мёртвый колдун. По крайней мере, пока он спит.

Уокер и Лилит глядели друг на друга, не обращая внимания на окружающий хаос.

Я аккуратно расположил тело старого Пью на полу и поправил серую повязку, прикрыв пустые глазницы.

— Алекс! Нельзя ли как-нибудь разбудить Мерлина? — прокричал я.

— Тебе что, недостаточно хреново? — прокричал Алекс в ответ, не поднимая головы. — Давай оставим Мерлина на крайний случай.

— Лично я думаю, что крайний случай уже наступил некоторое время назад, — подал голос Безумец.