Колдун

Тоска поглотила меня без остатка, лишая мотивации и желаний, оставив лишь бескрайнею безысходность. Душу рвало на куски лишь затем, чтобы скрепить вновь как попало. Мне словно бросила любимая девушка, умерла мать и сын и предали все, кому я доверял, одновременно. И это только та часть, которую можно передать словами, верхушка то безысходности, что овладела мной. И что самое страшное, из этой ситуации не было выхода, абсолютно никакого, даже умереть и то нельзя. Потому что там, за чертой меня ждет то же самое.

Сколько я пролежал в этом состоянии, не знаю время, словно исторгла меня из своего потока, делая пытку бесконечно долгой. Потом тоска отпрянула, не ушла, а лишь отстранилась, поселившись на краю души. У меня не было сил вырваться из плена тоски, как и не было желания. Пока кто-то извне не поставил перегородку, и не напитал позитивной энергией, и только тогда я смог открыть глаза, и вздохнуть полной грудью. Попытался пошевелиться, и из сухого горла вывалился слабый стон, тело занемело. Я напряг мышцы в попытке подняться, но все что получилось это перекатиться на бок. Отдышался, завалился на живот, чувствуя, как энергия нехотя заполняет тело. Надо встать, во что бы то ни стало нужно встать. Стиснул зубы, уперся лбом и ладонями в ковер, и медленно сантиметр за сантиметром принялся подниматься. Удалось встать не с первой попытки, но справился, и стоило утвердиться в вертикальном положении, как тоска колыхнулась. Я тихо простонал.

А дальше что? Мрак и безысходность, если сяду, то ничего не измениться, если лягу, тоже все будет как прежде. Нет смысла не в чем. Я почувствовал, как плачу, но слезы не приносили облегчения, мне уже ничего не поможет. Новая волна, положительной энергии и я смог принять решение, сесть за стол и принять пищу. Надо есть, чтобы продлевать свое жалкое существование.

Пока я уминал что-то съестное часть сознание, которое когда-то отвечало за любопытство, зафиксировала разговор.

— Зачем ты с ним так?

— Чтобы знал свое место.

— Можно было и полегче.

— Цыц баба.

Поев остался сидеть за столом, зажав ладони между ног, и бессмысленно смотря перед собой. Пока кто-то напитывал меня жизненной силой. Свет за окном потух, а лампочка под головой зажглась, освещая небольшую кухню и старую женщину, стоящую возле плиты, с виноватым видом, мешающая что-то в большой кастрюле. Напротив, меня сидел мужик лет под сорок, с нечёсаными волосами, и добротной бородой, черная майка с черепом на всю грудь, обтягивал тугие мышцы, профессионального борца, а в узких щелях глаз, виднелась вековая мудрость, через которую то и дело прорывалось первобытная сила.

— Ты кто? — задал я вопрос, когда во мне колыхнулась долька любопытства, впрочем, ответ меня мало интересовал.

— Очнулся-таки, — пробасил мужик, и хлопнул ладонью по столу, — а теперь слушай внимательно. Чтобы привел этих паразитов ко мне до зимнего равноденствия.

Еще один удар по столу и мужик встал, поклонился бабке, и вышел на улицу.

— Вот же тварь пришел, нагадил и ушел, — без эмоционально проговорил я.

Бабка молча наполнила тарелку передо мной, я опять ел. С наполнением живота возвращалось и желания жить, и что куда как важнее яркая эмоция, злость.

— Как он меня здесь нашел? — спросил я, беря кружку с кофе.

— Не тебя, а меня, — бабка уселась рядом, и принялась размешивать сахар, в полулитровой кружке с чаем.

— В смысле? — не понял я.

— Он искал сильнейшую ведьму или колдуна. Вот и пришел ко мне с требованием найти тебя, — ложка остановила свой бег по кругу, — а через час ты сам явился, не пришлось придумывать, как тебя выманить.

— Ты меня предала, — на вспышку ярости сил не хватило, только на злое шипение.

— Говори, что хочешь. Но выбора у меня, по сути, не было, он все равно заставил меня, тебя искать, при этом покалечив, или чего хуже. Кому от это стало бы лучше? Тебе? Сомневаюсь. Мне так и подавно. А так я тебе хоть помочь смогу.

Хоть в словах бабки и была логика, но от этого не стало легче. Когда тебя предают близкие люди все равно становится тошно, несмотря на все логичные объяснения. Люди эгоисты думают в большей степени только о себе, требуя, чтобы ради них совершались подвиги и приносили жертвы, несмотря ни на что.

— Понятно, — только и ответил я, делая глоток кофе, бабушка последовала моему примеру.

Помолчали.

— Кто из тех трех выжил? — как бы не было тошно, но нужно прояснить ситуацию.

— Да все они живы, ушли лесами.

Кто бы сомневался. Тоска опять показалась из-за края сознания, но бабка была на чеку, положила морщинистую ладонь на мою руку. Мягкий поток энергии растекся по телу, наполняя меня благодушием.

Вот как их теперь искать, а ведь еще надо захватить в плен, они уже точно добровольно не сдадутся. Потом где-то содержать, и когда все будут в сборе то транспортировать через границу, в нужное место. Само по себе похищение человека, мероприятие сложное и очень рисковое, не говоря уже про троих. А если учесть, что в данном деле опыта у меня нет, от слова совсем, то вообще караул.