Колдун 3

Ожоги на ногах и теле постепенно подживали, но руки… Больше месяца доктор неустанно боролся с воспалением, нагноением и инфицированием ран, порой приходя в отчаяние. Снимая бинты и глядя на все больше черневшие раны, иногда он был готов сдаться, тем не менее упрямо продолжая лечение. Спустя три недели он решился на частичную пересадку кожи с непострадавших участков на руки. Несмотря на возражения коллег, Вересов провел эту операцию на наиболее пострадавшем участке правой кисти.

С неповрежденной части плеча левой руки доктор срезал небольшой участок кожи, не отрезая ее совсем, и намертво прибинтовал правую кисть к левой руке[1].

Опыт прошел успешно — пересаженная кожа на очищенном от поврежденных тканей участке приживалась. Вдохновленный успехом, Александр Иванович повторил опыт со второй рукой.

Медленно, постепенно Вересов побеждал. Спустя три месяца он приступил к поэтапной, аккуратной разработке кистей. Шаг за шагом он двигался вперед. И уже видел, что это победа. Он смог сохранить руки человеку!

Влад пробыл в госпитале полгода. Через боль, через льющиеся из глаз слезы он разрабатывал руки, не способные удержать даже ложку. Как же он будет управлять самолетом? Без неба он себя не мыслил. И Казаков без устали снова и снова выполнял упражнения, показанные доктором. От чрезмерных усилий не зажившие раны лопались. Получив капитальный нагоняй от Вересова, он стал умнее — перед тем, как начать упражнения, густо смазывал руки жиром, давал жиру размягчить кожу и раны, и только потом начинал упражнения.

Видимо, из-за жира начавшие наконец подживать раны снова воспалились. Сказать, что Вересов орал — это не сказать ничего. Таких семиэтажных витиеватых конструкций Влад не слышал даже на аэродроме. Зато четко уяснил, что руки ему ампутируют. Рук было жалко. Пришлось смириться и делать ровно то, что говорил доктор.

В конце марта Вересов вручил Владу выписку и справку о том, что тот к продолжению воинской службы не годен.

— Можете возвращаться домой. Оставшиеся раны небольшие, они уже не опасны. Новая и наращённая кожа еще очень нежная. Не забывайте ухаживать за ней и беречь ее. Ваша задача содержать руки в чистоте и тепле. Не допускайте хотя бы в первые года два новых повреждений. Постепенно на месте ран будут формироваться рубцы. Не прекращайте осторожно разрабатывать руки. Если послеожоговые рубцы сформируются в неподвижности, в дальнейшем вернуть подвижность кисти будет практически невозможно, — Александр Иванович волновался. Ему совершенно не хотелось выписывать пациента, но и держать его в госпитале он больше уже не мог. Молодому доктору очень хотелось проследить процесс восстановления до конца, но увы…

— Подождите, доктор… Домой? Вы отправляете меня в отпуск? — нахмурился Влад. — Я что, недостаточно наотдыхался, по-вашему? Да и куда мне ехать? К фрицам? Нет уж, пишите мне направление на фронт!

— Влад, поймите… Вы же летчик, верно? — потерянно забормотал Вересов.

— Я — летчик, — еще больше нахмурившись, твердо проговорил Влад. — И я буду летать!

— Боюсь, уже нет, — вздохнув, опустил глаза доктор. — Поймите, дорогой вы мой… Мы спасли вам руки, они у вас есть, но вы же и сами понимаете, что управлять такими руками самолетом… У вас попросту не получится. Вы научились держать ложку, не так, как раньше, но все же, но даже пуговицы вы застегнуть самостоятельно не можете. Со временем научитесь, но не более!

— К черту все ваши предсказания! — взвился Влад. — Я буду летать! Пишите мне справку, что я здоров!

— Я не могу написать такую справку, — покачал головой врач. — Вы не сможете летать.

— Я буду летать! — процедил сквозь зубы Казаков. — И я пойду на фронт!

— Вас ни одна комиссия не пропустит, — тихо проговорил Вересов, снова покачав головой. — Смиритесь. И радуйтесь тому, что имеете.

— Да на черта мне жизнь без неба? — заорал Влад. — Вы хоть понимаете, что это — небо?! Вы ни черта не понимаете!

— Мне жаль… — доктор развернулся и вышел из палаты.

Глава 13

— Миш, а откуда ты это все знаешь? — сдвинув бровки, Лена подняла голову с колен и подозрительно посмотрела на валявшегося на уже по-осеннему жесткой траве мужа.

— Следователь я, в конце-то концов, или нет? — приподнимаясь на локте и деланно сурово сдвигая брови и борясь с улыбкой, строго вопросил Мишка.

Лена подняла руки вверх, сдаваясь. На ее лице расплылась счастливая улыбка.

— А если серьезно, от самого Влада, — мягко улыбнулся ей муж. Раскрывать свою тайну он не торопился, хотя точно знал, что Лена что-то подозревает. Ну, пусть. Наверняка же все равно не знает. — Кстати, ты очень похожа на Анжелику. Он даже в ступор впал, когда тебя в первый раз увидел, — рассмеялся Михаил, вспомнив реакцию Влада на свою уже четыре года как жену.

— Вот радость-то… — проворчала девушка, перебираясь к мужу поближе и прижимаясь к нему спиной. — Слушай… А на фронт он после госпиталя вернулся? — вдруг задрала она голову вверх, ища его взгляд.