Колдун 3

— Как пацаненок-то тут спустился? — почесал он в затылке. — Глубоко там? Дно какое?

— Да не особо, я думаю… — тоже глянул вниз Егоров. — Летом-то тут воды нет, песок. А как ледоход начинается, так берег подмывает. Иногда оползни случаются, но год на год… А сейчас… Сложно сказать. Река сильно поднялась. Думаю, где-то с метр будет, раз льдины плывут вон.

— Раз плывут… — задумчиво повторил Мишка слова Егорова. — А что, бывает, что не плавают? — вскинул он на него глаза.

— Когда разлив не сильный, льдины выталкивает на берег, и они там лежат, плыть-то воды не хватает, — задумался Егоров. — По льдинам он, видать, прошел. Вчера-то воды столько не было, солнце тока припекать стало. Там он спустился, — махнул он рукой вверх по течению, — там берег пологий, и мостки есть для спуска, да по льдинам прошел. Неужели утоп?

— Живой он, — мрачно повторил Мишка. — Но умрет скоро. Надо спускаться.

— Да где он там быть-то может? — разозлился уже Егоров. — Миша, ты точно не ошибся?

— Точно. Вот и посмотрю сейчас, где, — Мишка, скинув наземь куртку, принялся искать место, где спуститься.

— Да не спустишься ты без веревки! — повысил голос Егоров. — Либо обходить, либо за веревкой бежать надо!

— Некогда бежать. О! А веревку мы и сами сделать можем! — вдруг вскинулся Мишка. — Штаны свяжем — вот и веревка получится! Вы ее подержите, а я спущусь!

Егоров, недоуменно взглянув на Мишку, через минуту стащил с себя галифе. Взяв брюки парня, он расстелил на земле свою шинель и, улегшись на нее, спустил связанные штаны вниз.

— Коротко… — проворчал он. — Майку давай!

Мишка, стянув с себя рубашку и майку, протянул ту Егорову, рубашку нацепил обратно. Павел Константиныч, связав обе майки, привязал их к штанам и снова измерил длину. Чертыхнувшись, схватил свою рубашку и привязал к майке.

— Все равно коротко! — зло проговорил он.

— Нормально, — выглянув с обрыва, ответил Мишка. — Лягте поближе к краю. Узлы еще под моим весом затянутся, и веревка удлинится. Должно хватить.

Егоров, перекинув шинель на самый край обрыва, улегся на нее, крепко обмотав импровизированную веревку вокруг своей руки, чтобы не дай Бог не соскочила. Мишка, подумав, скинул сапоги и в подштанниках и рубашке стал медленно и осторожно спускаться вниз. Швы на «веревке» трещали, но вроде выдерживали его вес.

Спустившись почти до самой кромки воды, он увидел слева от себя углубление в земле. Явно рукотворная ниша, давно заброшенная, размером примерно метра два в ширину и около полутора в высоту, выложенная нетолстыми бревнами, когда-то скрытая в земле. Видимо, предыдущие оползни обнажили ее и снесли часть передней стены, открыв захоронку взгляду. Улучив момент, когда под ним оказалась большая льдина, он встал на нее и нырнул в зиявшую в земле дыру, обложенную изнутри старым, давно осыпавшимся лапником.

Вода уже почти добралась до нижнего края странного логова, и было видно, что часть обрыва уже осыпалась, но в основном землянка была цела, довольно просторна и, судя по топчанам, использовалась как временное жилище или укрытие. На расстоянии пары метров от входа ниша была заполнена какими-то ящиками, закрытыми брезентом. На одном из ящиков и лежал скрючившийся Павка в мокрой одежде.

— Нашел! — крикнул Мишка Павлу Константиновичу, на коленях бросаясь к мальчишке.

Стащив с напрочь замерзшего и зашедшегося в тяжком кашле пацаненка мокрую шубейку, валенки и штаны, из карманов которых посыпались патроны, Мишка принялся растирать мальчишку руками. Влив в него хорошую порцию силы и чуть подлечив, лишь бы малой не помер, он подполз к краю ниши и, попытавшись поймать веревку, вдруг понял, что вдвоем с пацаном он по ней не выберется. А выбираться было нужно, и срочно — вода прибывала, подмывая обрыв. В любой момент мог случиться новый оползень, и не факт, что их всех троих обвалом не утянет в реку.

— Что там, Миша? Как Павка? Живой? — с тревогой засыпал его вопросами Егоров.

— Живой! — отозвался Мишка. — Тут… яма в обрыве. Я с пацаном вместе не вылезу, Пал Константиныч!

— Привяжи его, я вытяну его, а потом тебя! — прокричал Мишке Егоров.

— Не могу, веревка короткая! Пал Константиныч, а далеко до пологого берега? Где выбраться можно? — прокричал он.

— Не вздумай! — в ужасе закричал Мишке в ответ Егоров. — Тебя льдинами раздавит моментально! Да и вода ледяная, ты в ней долго не выдержишь! Сам утопнешь, и пацана утопишь! Миша, слышишь?

— Да слышу я, слышу… — проворчал Мишка, сграбастав мальчишку и прижимая его к себе, делясь с ним силами. Лечить его сейчас времени не было — мозг Мишки был занят поиском выхода из положения.

— Миша? — снова прокричал Егоров. В голосе его явно зазвучала тревога.

— Слышу! — крикнул ему в ответ Мишка. — Думаю, как нам выбраться отсюда!

— Ща, погоди! — раздался голос Егорова, и веревка, маячившая недалеко от входа, поползла вверх.

Через пару минут Егоров прокричал:

— Миша, лови! Теперь должно хватить! — а вскоре перед входом появилась и веревка.

Положив Павку на пол, Мишка поймал импровизированную веревку, продолжавшую спускаться, и уставился на нее. Брови парня поползли вверх.