Колдун

Продажными женщинами колдун всегда брезговал и купить себе "ночь страсти" не спешил. Тем более прелести видывали лучшие времена, а на щеке через толстый слой пудры виднелся зеленый прыщ гигантских размеров. Одного его вида хватало, чтобы у Майорина полностью пропало самое малейшее желание, вызванное механическим ерзаньем.

Компания расползлась по комнатам, щедро растрачивая выданную заранее часть жалования – очень приличного. И колдун по-тихому слинял. Оставшийся в одиночестве наемник, клевавший носом в кружку с пивом, мутно проводил его взглядом, но не отразил происходящего.

Отойдя за пару кварталов, колдун остановился. Его вырвало в снег, он закопал содержимое желудка носком сапога. Отлил. Дышать стало легче.

Он быстро дошел до домика оппозиции и уже размечтался о постели у печки. Но глаз уловил, какие-то движения.

В этот раз сетовать на невозможность нормально опьянеть Майорин не стал.

Он прижался спиной к стене, спрятавшись в тени. У дверей стояла кудрявая магичка – тряслась.

– Ну-ну. – Вышедший наружу маг, накинул капюшон и махнул кому-то рукой. – Забирайте их.

Муж магички и еще несколько человек вывели связанных Велмеру и Ивена.

– Позор Лусора! Позор последователям новой школы! Лучший маг-теоретик и лучший стратег предатели!

– Куда их, господин? – спросил один из сопровождающих.

– К господину Хенрику. Пусть сам разбирается со своим братом и его бабой.

Велмера зарычала, конвоир замахнулся для пощечины, но начальник его одернул:

– Не бить!

– Шелл, как ты мог! – крикнула Велка.

– У меня жена беременна. – Ответил маг. – А вы смертники.

Ивен понурил голову и кусал губы. Майорин ясно видел муку на его лице, хоть и было темно.

– Вещи заберите. Потом разберемся где чьи. И караул возле дома поставить, может еще какая мышка за сухариком прибежит.

"Мышка" за углом бессильно смотрела, как уводят его союзников, и ничего не могла сделать.

Его выдала собака. Один из сугробов задвигался, вырастая в огромного пса. Белоснежного с черной кнопкой носа и прозрачными голубыми глазами. Нардисс, понял Майорин.

Пёс подошел к нему понюхал и коротко басовито взлаял.

– Иди, посмотри. – Велел начальник.

Терять Майорину было нечего. Он рванул из ножен меч, резко оттолкнулся от каменной кладки, рубанул стражника, силой отбил нардисса на безопасное расстояние.

Велмера закричала. Не думая, Майорин подскочил к ним, пользуясь сумятицей, оттеснил от них стражу, сорвал с магички путы.

– Телепортируйся, и путь закрой!

Начальник магов, опомнился вовремя, попытался набросить на колдуна ловчую петлю. Майорин отбил. Мигнул портал. Колдун бросил в еще непогасшее свечение свой меч, не хватало еще делать такой подарок цитадельцам.

Взбешенная стража, окружила его в кольцо. Портального амулета с привязкой у него не было. Маги сглупили с Велмерой, но ему времени на размышления никто не давал. Пока он отражал атаку одного, другой швырнул в него камнем.

И попал в затылок. Уже падая, колдун понял, что сейчас будет бит.

Я не вернусь, осознал он, мне не к кому возвращаться.

Ты перерубишь себе жилы надежды холодным мечом совести. Скуешь свои мечты кандалами долга. Перегрызешь вены желаний зубами обетов.

И помрешь в выгребной яме, задаваясь вопросом: "Ради чего?".

Чтобы эхо, заливисто хохоча, отвечало:

"Чего ради?".

Истины нет у того, кто идет на смерть. Истины нет у того, кто садится на трон. Истины нет у того, кто возносит руки вверх, готовясь произнести речь.

Обретший истину знает, почувствовать истину можно только остановившись.

В домике у озера отшельник подоит козу, с радостью выпьет чашку молока и полдня просидит, созерцая замерзшую воду. Он не будет раздумывать, отчего вода замерзает, почему лед прозрачный, а снег белый. Зачем наступает зима, а на смену ей приходит весна, превращая ледяную красоту сначала в грязное беспорядочное половодье.

Чего ради?

Он даже не будет задаваться вопросом, почему он ушел из мира, спрятался от суеты, отказался от действия, зарекся что-либо менять.

У него тоже нет истины.

У неё вообще не бывает владельцев и владетелей.

Зато он у истины есть. Отшельник.