Колдун

Ерекон оглядел свое воинство. Хмыкнул.

– Инесса! Велмания!

– Бойся Аарский, – прошептал воевода. – Бойся.

Самой высокой точкой Лусора являлась телепортационная башня. Сама башня, построенная много позже первой крепости, в которой находилась, была отличным примером архитектуры прошлого столетия. Ее строгая красота, грамотно дополнялась изысканным рельефным декором. Белый камень, пошедший на облицовку, загорался с закатом кармином, а в тени наливался небесной синью. Сейчас с крыши этой башни смотрел вдаль, усиленным колдовством зрением, маг. Маг обводил взглядом окрестности, щурился и утирал иногда платочком слезящиеся от ветра глаза. Потом маг застыл. Платочек выпал из разжавшихся пальцев заскользил по воздуху. Белый батист раскрылся, планируя, паря, кружась. Он вился над Лусором белым флагом примирения, словно знак, что лучше сдаться сейчас.

Но никто из жителей Лусора и Вистусса, на знак внимания не обратил. Никто. Ни маги, ни простые горожане, ни наемники. Никто из четырех тысяч, находившихся в Лусоре не смотрели на полет белого знака надежды, случайно пущенного дозорным магом.

Наемники вставали на стенах, маги возглавляли бригады. Группа обороны проверяла защитные заклинания города и крепости внутри. Шла трудная тщательная работа.

А дозорный, шевеля губами, прикидывал, сколько человек пришли по их души. И выходило много. Очень много.

Они спугнули стайку свиристелей, переругивающихся на дереве. Птички дружно взмыли в небо, осыпали воинство первым прицельным огнем и переместились на безопасное расстояние.

"Счастливые", цветно матерясь, чистили одежду.

Навстречу вышли девятеро.

– Люта?

– Погиб. – Ответил Борец, выходя вперед.

– Это все?

– Да.

– Майорин?

– Пошел на диверсию в город. О нём ничего не известно.

– Значит, выжило только девять наших.

– Семеро, воевода. Это менестрель из Вирицы. И…

Айрин стащила шапку, надвинутую на лоб.

– Здравствуй отец.

Воевода застыл не в силах произнести и слова. Айрин топталась на месте, черные пряди под порывами ветра росчерками рассекали бледное лицо, большие графитовые глаза внимательно смотрели на отца.

– Если он жив, я убью его сам. – Пообещал дочери воевода.

Айрин склонила голову на бок.

– Он был против. Все были против. Но мои аргументы перевесили ваши.

– И какие были аргументы?

– Исток нужен на поле боя, отец. У лусорцев есть несколько источников. У вас только накопительные амулеты. Надолго их хватит, если будет горячо? И как скоро и легко их активировать? А мне достаточно протянуть руку.

– Молчи, девка глупая!

– Эй! Чародеи, колдуны, малефики! – крикнула Айрин. – Я исток. Ваш исток. Гарант того, что ни один из вас не уйдет отсюда с магическим истощением, с выжженной аурой, с высушенным резервом. Я буду делиться с вами силой, пока маги за этими стенами нас убивают!

– Что ты творишь? – зарычал Ерекон, кидая гневный взгляд на Борца. Но оборотень встал за Айрин и кивнул ей:

– Дает нам надежду.

– Как знаешь. – Буркнул вождь. – Уйди с глаз моих.

Айрин пожала плечами и отошла.

Валья, не понимающий, в чем собственно торг, успокаивающе погладил Айрин по плечу.

– Охолонет.

– Охолонет. – Повторила Айрин.

– Три тысячи пехоты под знаменами Редрина Филина. Триста единиц конницы. Восточно-велманская армия. Тысяча пехоты и двести конных, сауринского войска. Двести пятьдесят колдунов, под предводительством Ерекона.

– Командиры?

– Они без флагов, господин. Только велманские и сауринские хоругви.

– На одежку посмотрите!

– Обычная, господин, без отличительных черт.

– Парень жив?

– Да.

– Поедут говорить, выкинуть за ворота. Пусть Ерекон злится.

– Стоит ли, господин?

– Горе слепо и глухо. А приказы не обсуждаются! – начальник ополчения поклонился и вышел.

Карт Аарский поглядел на сына. Тот поерзал в кресле верховного архимага школы новой магии.

– Убей старика, сынок. Убей сейчас.

– Разумно ли, отец?

– Вполне. И давно пора.

Ерекон выбрал место грамотно. Здесь, перед городом, было достаточно ровно, достаточно близко к стене надежный лес, достаточно полого, достаточно просторно для собравшейся рати.

Признаться, он не ожидал, что Редрин откликнется так рьяно. Был в этом подвох. Но с подвохами пускай разбирается его жена.

Ерекон выставил колдунов на щит, приказал разбить за щитом лагерь. Отобрал десятерых добровольцев, вздел белый флаг и вышел к южным воротам Лусора.

Дочь ехала рядом, серьезная и очень взрослая.

– Аарский! Сдай город! – крикнул Ерекон. – Именем государя, сдай город!

Усиленный чарами голос раскатился эхом.

Ворота приоткрылись. Выехал десяток всадников.

Спустя много лет, стоя у могилы брата, Айрин вспомнит этот миг. Она вытрет слезы тыльной стороной ладони и грустно посмотрит на соседний холмик.

Вспомнит, как десяток верховых выехал из ворот. Парламентером выбрали старого мага с лицом ученого и бледными дрожащими руками, Ерекон узнал старика Айста. Он пролепетал, что город не сдадут. На требования Ерекона увидеть Хенрика Аарского лично, архимаг развел руками.

Потом Айрин вспомнит, как всадники удалились. Как захлопнулись ворота. И тогда со стены сделали залп.

Головами инесских чародеев.

И тело. Со стены выбросили тело.