Колдун

В дверь заскреблись, когда Раджаэль мечтала о завтрашнем дне, она планировала провести его на реке, бурной от весенних вод, звонкой из-за серебристых льдинок, ледяной. Всегда ледяной.

– Не заперто!

– Можно?

– Ты уже вошла.

– Могу выйти. – Буркнула Айрин, Жарка села. Лицо гостьи тонуло в тени, но голос у подруги был напряженный.

– Случилось что?

– Нет, пока нет. – Айрин села в кресло.

– Так что?

Айрин водила пальцем по подлокотнику. Карательница откинула одеяло, встала, сунула щепу в очаг и подождала, пока займется огонечек. Четыре свечи выявили грустную Айрин, продолжающую гладить кресло.

– У тебя нет кресла? Попроси Велора, он поставит парочку. – Съязвила Жарка, не решаясь повторить вопрос.

– У тебя всё равно лучше.

– Ты же не сидеть в нём пришла. Что-то с Майорином?

– Всё хорошо. Он сегодня сам дошел до стола, чертыхаясь, но дошел. Потребовал сделать ему костыль, постоянно ругается с лекарями, говорит, что дырка на месте выбитых зубов доводит его до бешенства.

– А ты как?

– А что я? – Айрин фыркнула. – Я…

– Говори, давай!

– Может, выдумываю…

– Айрин!

– Они должны были начаться в первых числах апреля, я списала все на бои. Мы тогда все были не в себе. Но теперь уже май. И уже три недели я сплю в кровати, ем по часам, никого не убиваю, и никто не убивает меня. А их так и нет.

– И что ты думаешь?

– Много чего… Ты живешь здесь всю жизнь, ведь есть же знахарка? Лекарка?

– Есть. Но сейчас она спит. Приходи утром.

– Не говори никому.

– Могила. – Жарка наморщила носик, став похожей на полевую мышку. – Не раскопанная.

К знахарке пошли на рассвете, собравшись как на речку. Стройная, еще очень привлекательная женщина окинула двух девушек опытным зеленым взглядом, быстро разгадала, кто пациентка, а кто моральная поддержка и выставила Жарку за дверь.

Айрин осталась в светлой приемной с выбеленными стенами и мягкой кожаной скамьей.

– Третий месяц. Тошнит?

Айрин кивнула.

– Часто?

Айрин кивнула.

Знахарка пощупала живот холодными пальцами и заключила:

– Ты не рада. Хочешь избавиться?

Айрин помотала головой, попыталась заплатить, но женщина не взяла с неё денег. Жарка мучилась от любопытства, но не спрашивала. Они действительно пошли на речку, сели на нависающую над водой березу, свесили разутые ноги.

– Истоки стерильны. – Сказала Айрин. – Истоки не могут иметь детей. За всю историю не было случая, чтобы исток мог зачать или выносить ребенка. Это невозможно.

– И что это значит?

– Это значит, что она ошибается. И я ошибаюсь. И мое тело ошибается. – Вытянутая ступня коснулась холодной воды. Плеснуло. Рядом с белыми эльфийскими ногами, смуглые человеческие казались темными.

– Она не ошибается Айрин. К ней ходят все женщины в ордене. Все до единой. И она никогда не ошибается. Даже пол определяет точно.

– Все бывает в первый раз. – Айрин спрыгнула, остренькие камешки впились в ступни, от холода онемели пальцы. Но дышать стало легче.

– Вот именно. В первый. Например, дитя истока. Тем более история еще не знала двух истоков, которые бы встретились и были бы вместе.

– Я спала с ним и раньше. Но ничего не было. Мы даже не думали об этом.

– Может что-то изменилось? Что произошло с тобой в Луаре? Почему ты вернулась. Говорили, ты сходишь с ума. Но ты стоишь здесь, ноешь, совершенно нормальная. А рассуждаешь, как любая здравомыслящая баба.

– Сама ты баба. – Обиделась Айрин. Полукровка разворошила белобрысый сноп на голове тоненькими белыми руками. – Я заключила сделку с драконом. Кровь. Во мне теперь есть драконья кровь. Сила истока обычно уничтожает всё на своем пути, недостаточно хрупкое, чтобы выстоять. Но драконья кровь смиряет исток. И… там та же история…

– Вот ты и ответила. Можно уже радоваться?

– Нет. – Айрин не посветлела лицом, она стояла и смотрела на собственные ступни, вокруг бурлила белая пена. Пальцы на ногах онемели. – Мне надо уехать. Срочно, чем скорее, тем лучше.

– Зачем? – опешила Жарка. – Ведь он здесь. Он тебя любит, это видно. И отец ребенка тоже он. Надо ему сказать.

– Не смей! – крикнула Айрин. Крик потонул в шуме воды, но Жарка невольно отпрянула назад, чуть не свалившись с дерева. – Никому ни слова! Никому! Ясно?

– Нет не ясно! – рявкнула полукровка на подругу. – Ты дура? Полная?

– Да! Послезавтра ты поможешь мне уехать. Ты откроешь мне ворота, или калитку, или окно. Что сможешь. Выведешь туда лошадь. И я уеду в Луар.

– Не буду помогать. Хочешь творить глупости, твори сама.

– Как скажешь. Только молчи. Молчи!

– Да что с тобой? От кого ты убегаешь?

– Я не та, кто ему нужен, Жарка. Я другая… Я видела слишком много его любовниц, слышала слишком много его откровений, я слишком много знаю. И единственное, что его удержит это ребенок, если он не испугается. Но я не хочу держать никого силой. Не говори никому. Не говори.

– Ты ошибаешься.

– Не в этот раз.