Колдун

– Кстати о цели… Не понимаю, зачем ты здесь.

– Как это зачем? Вы собираетесь на Цитадель, вы будете умирать… а я буду сидеть в чужой стране? Будто я не при чем?

Хорхе выругался и, не объясняясь, ушел наверх – спать. Люта Молчун слегка кивнул.

– Ты врешь. – Одними губами сказал Майорин девушке.

Она улыбнулась, подмигнула и ничего не ответила.

Почти весь день она проспала, очнувшись лишь несколько раз, когда заходил Майорин, он о чём-то спрашивал, девушка спутанно отвечала и опять зарывалась в одеяло. Ее рассказ о посещении Кордера выглядел легким и простым, на деле все вышло сложнее. Столица княжества Сауринского встретила ее сухо и холодно, ледяным порывистым ветром и полной безысходностью. Цены на лошадей выросли втрое, и конь оказался Айрин не по кошельку. Ей предложили грустную полуиздохшую клячу.

– Её даже на колбасу не возьмут. – Девушка похлопала кобылу по костлявому боку, ребра выступили так остро, что о них казалось можно порезаться.

– Хорошая коняга. – Упрямился мужик. – Я ее жеребеночком помню.

– Вы, наверное, тогда были юным и красивым. – Ядовито осведомилась девушка, глядя в морщинистое красное лицо северянина.

– Был.

С базара она ушла без лошади, если не брать в счет кольцо колбасы. Но сколько бы не было в той колбасе конины, далеко на ней не уедешь. В расстроенных чувствах Айрин пошла бродить по городу, кусая губы по очереди с колбасой от злости на свою самонадеянность. Кончилось тем, что пришлось решать, где остаться на ночь и сколько на это можно потратить. Тут она и припомнила, что летом они останавливались у давешнего чародея. Нужный дом она отыскала уже в потемках, разругавшись сама с собой в пух и прах. Зато, когда чародей открыл ей дверь, вид у нее был настолько несчастный, что и врать ничего не пришлось. Только Фарта припомнить для пущей жалобности.

Хороший чародей мужик, да и доверие к дочке Владычице и ученице друга было безмерное. Айрин до сих пор колол стыд, что она так бессовестно этим воспользовалась.

– Я могу отправить тебя в Роканку. Отбытие назначено на завтра, вот вместе и переправимся.

– А вдруг они догадаются, что я с вами? Может сейчас?

– Боишься, деточка?

– Боюсь, вдруг, кто заметил, что я к вам пришла!

Уговорила ведь. Сама не понимала как, но уговорила. Этих не уговоришь и не обманешь. Майорин вон даже рассказанному не верит, а Хорхе её больше никуда не отпустит.

– Спишь? – Майорин сел на край лавки.

– Уже нет. Выспалась.

– Айрин, – уже это ей не понравилось. Когда колдун начинал с её имени, всегда выходило плохо. – Думаю, лучше скажу я, чем кто-то другой.

– Говори. – Она села в постели, поджав под себя ноги.

– Филипп…

Желтовато-серый рассвет напоминал линялую простынь. Синие тучки только добавляли сходства, грязными пятнами растекшись по полотну неба. Облетевшая кривая береза, стоящая посреди двора корчмы тянула вверх уродливые страшные лапы, по серому снегу бродила заплутавшая курица, выклевывая овес из кучи конского навоза. Куча все росла и прибавлялась, конюх таскал тачку за тачкой, от чего складывалось ощущение, что конюшню убирают впервые, до этого не разжившись столь светлой идеей.

Курица рассержено закудахтала, схлопотав по голове увесистым конским яблочком, из соседнего курятника тут же ответил петух, грозя всем и сразу разобраться с противниками, только двери откроют. Наседка встрепенулась, но сообразив, что боевой вопль лишь обещание, вернулась к своему занятию.

Небо порозовело, не став, однако, краше, к курице присоединились два колдуна. Косоглазый и здоровенный увалень с соломенной гривой. Они, может, спорили, может, объяснялись, хотя говорил больше косоглазый, размахивая руками и морща нос, а увалень или кивал, или мычал.

Колдуны остановились у покосившегося забора, серого от времени, курица, наевшись, потеряла интерес к куче и теперь с диким кудахтаньем убегала от мужчин, не обращавших на нее особого внимания. Иногда она останавливалась, крутила головой на облезлой шее и позволяла "преследователям" себя "нагнать".

Айрин выглянула во двор, но выйти на крыльцо толком не успела. Одернувший ее Хорхе за руку втащил девушку назад.

– Брысь наверх, и не вылезай. Нет тебя здесь. Ясно?

– Угу. Умыться хоть можно?

– Быстро только, сейчас наместник придет.

Недовольная Айрин плеснула в лицо водой и, пробежав, по сходню ушла в маленькую клетушку с тремя лавками. В этой гостеприимной корчме такая комната звалась трехместной. Какого размера должна быть одноместная, существуй она здесь, лучше было не представлять, но у Айрин перед глазами живо встал закрытый гроб с биркой на крышке.

Страж стоял и неодобрительно смотрел на негаснущий телепорт.

– Смотри, как его корёжит! – Лавт Борец кивнул на стража.

– А кто его устанавливал? – шепотом поинтересовался Майорин.

– Есть тут народный герой. Колдун-теоретик первого класса. Считается одним из лучших в Велмании. Вон стоит.

– В синем балахоне? Похож на бобра и в руках посох в версту длиной?

– Ага, – Борец сковырнул мешающую ему заусеницу. – Великий человек. Имя ему…