Колдун

– Я соберу совет, и ты будешь вопить уже там, чароплет. Будешь уговаривать остальных сам.

– Хорошо. – Кивнул Хорхе.

Пламенная речь заняла около часа. Круглый зал, вернее высокая сводчатая пещера в которой собрались гномы была полна народа. По кругу в высоких креслах сидел совет старейшин. Семь гномьих Уралакских родов: Дерниторов, Етинов, Зэхдев, Ибтилов, Мошеров, Щероховивов и Харуков. Хорхе закончил, обвел взглядом всю семерку и остановился на Дерните.

– Мы выслушали тебя, Хорхе из Инессы, посланник Владычицы Ильмы, позволь нам посовещаться наедине.

Посланник, вышел и прислонился к стене, он очень живописно представил бы реакцию владычицы Ильмы на его сегодняшнюю самодеятельность и истово надеялся, что та никогда об этом не узнает. Вот только придется как-то объяснить на что понадобилась ему такая куча денег…

– Ладно, давай про Филиппа.

– Посмотрели мы его следы… На них напали, Майорин. Стая снежных сов, большая стая.

– Снежные совы живут парами, если считать выводок, то их может быть пять.

– Ан нет… – вздохнул Хорхе. – Нечисть, она хорошо на магию откликается, а тупая нечисть тем более. Вот что я тебе скажу. Достаточно было потеснить их угодья, заставить сбиться в кучу.

– Зима лютая была. Может и без помощи, – Майорин не то чтобы усомнился в мыслях Хорхе, просто пытался как можно лучше понять произошедшее. – Проще было на них химер натравить.

– Чтобы они сразу назад драпанули? Одно дело химеры, другое – нечисть.

– А дальше?

– А дальше мы не пошли, нам еще надо было вернуться. Мы не выполнили задание. А позже… Ерекону прислали палец, средний. Я не видел нашего воеводу в полной силе еще, Майорин, а тогда увидел. А еще увидел, что такой, как он, может рыдать. Ильма ничего не сказала, но когда Фарт похитил Айрин, мы знали, что исток нужен ему, а Филипп только ради шантажа. И все понимают, что живым нам его не видать.

Майорин знал Филиппа еще в том возрасте, когда тот пачкал пеленки. Майорин только учился быть колдуном, а Ильма еще не помышляла, что станет владычицей, разве что Ерекон уже был воеводой.

Паренек рос бойкий и толковый, заговорить мог даже мертвого, а для этого его загодя поднять. Ильма не была сердобольной мамашей, гоняющейся за неразумным чадом с теплой одежкой или миской с кашей. Но ей частенько это чадо приводили за покрасневшее ухо, мальчик никогда не рыдал, только зло пыхтел и выворачивался, сохраняя при этом угрюмой молчание. Когда подросла сестренка, он сообщил, что с малявкой возиться не станет. Не стал, но маленькая Айрин была ничем не лучше братца и очень успешно таскалась за ним по пятам, пока Филиппа не отправили в Илнесс. Как-то так вышло, что дочку владычицы и воеводы колдун совсем не знал, но с сыном был почти в приятельских отношениях.

Майорин покосился на спутников, никто не говорил, ехали гуськом. Солнышко уже сползло и теперь жарко, но безрезультатно плавило снег на западе. До Роканки оставалось полдня пути, но дорога была чистой, границы, выставленные Инессой, Цитадель пока не нарушала – выжидая.

– Светло, луна будет. – Сказал Хорхе. Больше ничего не сказал, но спутники сами поняли, стоянка отменяется. Они пойдут в ночь, не теряя времени на сон.

Снежные совы не спали, копошились в лесу, точили острые клювы, сверлили темноту страшными синими глазами. Кто-то бежал с ними вровень, может волк, может еще кто… Майорин различал его тихое быстрое дыхание, легкий скрип снега.

– Хорхе, – тихо спросил колдун. – Ты собачку завести не хочешь?

– На кой она мне? – не понял воин.

– Даже не знаю, но она уже, кажется, завелась, хозяина выбрать не может.

– Я хочу! – высунул нос из воротника Орм.

– Тогда разделим. Мне передние лапы, а тебе задние. А Хорхе голову. – Тут же вступил Хельм.

– На кой она мне… – повторил воин, бесшумно доставая саблю и одновременно натягивая поводья.

"Собачка" поняла, что ее заметили. Замерла, напряженно постояла, насторожив острые серые уши.

– Уходит… – Прошептал Майорин, показывая рукой, откуда и куда уходит "собачка".

– Не уйдет. Переждет и по следу побежит.

– Отбить? – с готовностью вылез старший Фотиевич.

– Нет. К чему скрываться, может, мы за крупой едем, или там за цветочками.

– В феврале месяце. – Усомнился Майорин. Хорхе пожал плечами.