Колдун

Редрин прошелся по залу, вернулся к трону и сел. Сейчас его птицы уже достигли адресатов, и те читают указ, пусть составленный на редкость быстро, но все-же тщательно. Конечно, его придется менять, понемногу, давая поправки и послабления, но свое слово он сказал. Хватит с него государств внутри государства. Хватит темных пятен на карте Велмании. И пусть Владычица Ильма злится, косо глядя на Горана Вирицкого, пусть Звонкий Лис ворчит, что не для этого освобождал Цитадель от гнета Аарских… Зато ликует народ. Пока ликует, покуда не знает, что новая школа магии и чародейства откроется не где-нибудь, а здесь. В столице, в славной весёлой Вирице.

Инессцам придется подвинуться, пустить к себе людей, а поля на юго-востоке теперь начнут приносить прибыль государственной казне. Цитадель магии станет новым рубежом для исследования севера и дальнего востока. Тем более город ладно выстроен и хорошо укреплен, будет новым северным центром…

Повозмущаются… и привыкнут.

Комендантом Лусора он оставил Надара Белорукого, тот хорошо справлялся, войско Редрин отзывать не торопился, хотя ратники уже тихо начинали проститься домой. Ерекон вернулся в Инессу, оставив присматривать за городом Лавта Борца.

Высокая дверь открылась, в щель просочился слуга.

— Ваше Величество, к вам Владычица Инессы Ильма.

— Пусти. — Разрешил государь.

— Что это? — Ильма швырнула к ногам Редрина свиток. — Как это понимать?

«Началось, — подумал государь, — теперь мы будем требовать прав и поблажек».

— Упразднение права на землю. — Сказал он вслух.

— Это наша земля! — Ильма продолжала спокойней, но видно было, что владычица негодовала всё так же горячо.

— Теперь нет. Вы нарушили закон о нейтралитете, а наказание я вправе выбирать, какое пожелаю.

— Вы дали добро!

— Устно. Тем более земли находящиеся в личном владении остаются таковыми. Ваш дом будет по-прежнему вашим. Как и дома других колдунов. Впрочем, там всё написано.

— Да я уж читала. Редрин, а ты уверен?

— Как никогда. — Государь выпрямился, чуть втянул живот, на который давил ремень новых штанов.

Он сильно похудел, озадачив портных новыми заказами. Государь теперь выбирал одежду погрубее, попроще. Весь двор задумчиво взирал на эти изменения, а потом ринулся за заказами.

Редрин усмехнулся, придворные стали напоминать отряды инесских колдунов, разоруженных и подстриженных.

Всё изменилось, не только в устройстве, но внешне. И изменения Редрину нравились.

— Теперь глава магической школы Велмании Горан Вирицкий. Все вопросы решайте с ним. То же относится к Звонкому Лису.

Ильма умела держаться, как никто другой.

— А ты молодец, Ред. — Выдавила она. — Ты похож на своего отца, и на брата похож, только пожалуй, вдвое хитрее обоих.

— Спасибо. — Победной улыбки Редрин скрыть не смог. Видно было еще чему учиться у инесской ведьмы. — Мы построим новую школу, Ильма. Объединим лучшее.

— И она будет беспрекословно подчиняться тебе?

— Разумеется.

* * *

Раджаэль, дочь Белого Меча, из Белого Замка села на расправленную постель. Её положение в Ордене ничем не отличалось от остальных карателей, но отличались покои. Вместо маленькой комнаты с деревянным топчаном и соломенным тюфяком, просторное помещение, где хватало места для кровати, стола, шкафа с вещами и кресла. Белые чистые простыни приятно хрустели при прикосновениях, пуховое одеяло было легким и свежим, наброшенная сверху волчья шкура серебрилась в свете луны.

Девушка поправила воротничок халата, поглядела в окно, выгодно выходящее на юго-восток, отчего комната по утрам наполнялась ласковым светом. Нет, она не была дочерью Белого Меча, гораздо более она была дочерью главы ордена. А это разные вещи.

Раджаэль залезла под одеяло, чуть сжалась от прохлады, поежилась, нагревая место, и блаженно прикрыла глаза.

Она вернулась домой.

В дверь заскреблись, когда Раджаэль мечтала о завтрашнем дне, она планировала провести его на реке, бурной от весенних вод, звонкой из-за серебристых льдинок, ледяной. Всегда ледяной.

— Не заперто!

— Можно?

— Ты уже вошла.

— Могу выйти. — Буркнула Айрин, Жарка села. Лицо гостьи тонуло в тени, но голос у подруги был напряженный.

— Случилось что?

— Нет, пока нет. — Айрин села в кресло.

— Так что?

Айрин водила пальцем по подлокотнику. Карательница откинула одеяло, встала, сунула щепу в очаг и подождала, пока займется огонечек. Четыре свечи выявили грустную Айрин, продолжающую гладить кресло.

— У тебя нет кресла? Попроси Велора, он поставит парочку. — Съязвила Жарка, не решаясь повторить вопрос.

— У тебя всё равно лучше.

— Ты же не сидеть в нём пришла. Что-то с Майорином?

— Всё хорошо. Он сегодня сам дошел до стола, чертыхаясь, но дошел. Потребовал сделать ему костыль, постоянно ругается с лекарями, говорит, что дырка на месте выбитых зубов доводит его до бешенства.

— А ты как?

— А что я? — Айрин фыркнула. — Я…

— Говори, давай!

— Может, выдумываю…

— Айрин!

— Они должны были начаться в первых числах апреля, я списала все на бои. Мы тогда все были не в себе. Но теперь уже май. И уже три недели я сплю в кровати, ем по часам, никого не убиваю, и никто не убивает меня. А их так и нет.