Колдун

— И что ты думаешь?

— Много чего… Ты живешь здесь всю жизнь, ведь есть же знахарка? Лекарка?

— Есть. Но сейчас она спит. Приходи утром.

— Не говори никому.

— Могила. — Жарка наморщила носик, став похожей на полевую мышку. — Не раскопанная.

К знахарке пошли на рассвете, собравшись как на речку. Стройная, еще очень привлекательная женщина окинула двух девушек опытным зеленым взглядом, быстро разгадала, кто пациентка, а кто моральная поддержка и выставила Жарку за дверь.

Айрин осталась в светлой приемной с выбеленными стенами и мягкой кожаной скамьей.

— Третий месяц. Тошнит?

Айрин кивнула.

— Часто?

Айрин кивнула.

Знахарка пощупала живот холодными пальцами и заключила:

— Ты не рада. Хочешь избавиться?

Айрин помотала головой, попыталась заплатить, но женщина не взяла с неё денег. Жарка мучилась от любопытства, но не спрашивала. Они действительно пошли на речку, сели на нависающую над водой березу, свесили разутые ноги.

— Истоки стерильны. — Сказала Айрин. — Истоки не могут иметь детей. За всю историю не было случая, чтобы исток мог зачать или выносить ребенка. Это невозможно.

— И что это значит?

— Это значит, что она ошибается. И я ошибаюсь. И мое тело ошибается. — Вытянутая ступня коснулась холодной воды. Плеснуло. Рядом с белыми эльфийскими ногами, смуглые человеческие казались темными.

— Она не ошибается Айрин. К ней ходят все женщины в ордене. Все до единой. И она никогда не ошибается. Даже пол определяет точно.

— Все бывает в первый раз. — Айрин спрыгнула, остренькие камешки впились в ступни, от холода онемели пальцы. Но дышать стало легче.

— Вот именно. В первый. Например, дитя истока. Тем более история еще не знала двух истоков, которые бы встретились и были бы вместе.

— Я спала с ним и раньше. Но ничего не было. Мы даже не думали об этом.

— Может что-то изменилось? Что произошло с тобой в Луаре? Почему ты вернулась. Говорили, ты сходишь с ума. Но ты стоишь здесь, ноешь, совершенно нормальная. А рассуждаешь, как любая здравомыслящая баба.

— Сама ты баба. — Обиделась Айрин. Полукровка разворошила белобрысый сноп на голове тоненькими белыми руками. — Я заключила сделку с драконом. Кровь. Во мне теперь есть драконья кровь. Сила истока обычно уничтожает всё на своем пути, недостаточно хрупкое, чтобы выстоять. Но драконья кровь смиряет исток. И… там та же история…

— Вот ты и ответила. Можно уже радоваться?

— Нет. — Айрин не посветлела лицом, она стояла и смотрела на собственные ступни, вокруг бурлила белая пена. Пальцы на ногах онемели. — Мне надо уехать. Срочно, чем скорее, тем лучше.

— Зачем? — опешила Жарка. — Ведь он здесь. Он тебя любит, это видно. И отец ребенка тоже он. Надо ему сказать.

— Не смей! — крикнула Айрин. Крик потонул в шуме воды, но Жарка невольно отпрянула назад, чуть не свалившись с дерева. — Никому ни слова! Никому! Ясно?

— Нет не ясно! — рявкнула полукровка на подругу. — Ты дура? Полная?

— Да! Послезавтра ты поможешь мне уехать. Ты откроешь мне ворота, или калитку, или окно. Что сможешь. Выведешь туда лошадь. И я уеду в Луар.

— Не буду помогать. Хочешь творить глупости, твори сама.

— Как скажешь. Только молчи. Молчи!

— Да что с тобой? От кого ты убегаешь?

— Я не та, кто ему нужен, Жарка. Я другая… Я видела слишком много его любовниц, слышала слишком много его откровений, я слишком много знаю. И единственное, что его удержит это ребенок, если он не испугается. Но я не хочу держать никого силой. Не говори никому. Не говори.

— Ты ошибаешься.

— Не в этот раз.

Они столкнулись в оружейной. Среди блестящих и темных от времени палашей, изогнутых ятаганов, в опасном мерцании зачарованных фальчионов. Груды метательных ножей разной формы и конструкции, арбалетов и луков, пращей, палиц, дубин, доспехов, кольчуг, кожаных лат и лат сделанных из чешуи дракона. Среди букетов из пик, копий, стрел, болтов. Стой с любом другом месте оружейная открытой, мигом бы растащили каждый к себе. Но в Ордене не воровали — в головы не приходило. При этом всё дружно стаскивали сюда и личное оружие. Оборудованные специально узкие полочки с номерами хранили в себе личные вещи Велора, Билдира, Жарки и других карателей. Айрин вытаскивала из своей ниши сверток плотной замши. С мечом, ножами и облегченной кольчужкой. Её девушка оставила, она больше не собиралась ни с кем воевать, тем более так, полка казалась заполненной.

Они столкнулись в оружейной и шарахнулись друг от друга, как два вора.

— Я вот посмотреть…

— А я…

— Уезжаешь? — первым сообразил Ивен.

— Прошу… молчи. Никому ни слова.

— Тогда и ты молчи. — Только сейчас Айрин заметила нож, спрятанный в рукаве.

Он так и не простил ей спасения. И не смирился со смертью Велмеры. Он вызывался в отряд «чистильщиков» — не взяли. Предложение государя — родного отца Ивен воспринял равнодушно, и от поста советника отказался. Просьбу вернуться в Лусор от Вабеля Звонкого Лиса проигнорировал.

— Что ты задумал? — Ивен машинально засунул нож глубже в рукав, но Айрин уже бросила сверток с оружием. Прыжком оказалась рядом, каблуком впечаталась Ивену в носок сапога и заломила руку. Нож заскакал по полу.

— Отпусти меня.