Колдун

А потом наитие повело его в сторону их дома. Дома на краю Вирицы, с толстыми бревенчатыми стенами, большой печью в просторной кухне и маленькими комнатками. В доме летали пылинки и было холодно. Майорин растопил печку, зачем-то подмел. Замерз и наколол во дворике щепы для растопки. Она пришла уже вечером. Озябшая, дрожащая и совершенно нормальная.

— Ты меня ждешь?

— Я искал тебя.

— Не нашел?

— Нет. Решил, что ты пойдешь домой. Туда где, как тебе кажется, тебя защищают даже стены.

— До Инессы далеко.

— Ты провела здесь почти два года. — Он присел рядом с ней на корточки и начал распутывать шнурки на заиндевевших сапогах. — Я испугался.

— Я знаю. Я уже не понимаю, где начинается исток, и где кончается разум…

— Это был исток, ты только наблюдаешь. — Колдун погладил красную от мороза щеку, смотря как легкое обморожение исчезает.

— Я хотела тебя убить, а не наблюдала. Я и есть исток, Майорин, ты видно просто забыл… Это будто… ты в какой-то миг хочешь одного, а потом сразу другого, но это все равно ты.

Колдун выпрямился, встал и чихнул.

— Пыльно здесь. — Проговорила Айрин, провела рукой по скамье и посмотрела на посеревшую ладошку. — Почему мы больше здесь не живем?

— Редрин попросил переехать во дворец, да и жить там удобнее.

— Тебе. — Глухо выдохнула она.

— Чего ты хочешь? — он отстранился, зазвенел кружками, расставляя их на столе. — Чем я могу тебе помочь?

Айрин подошла сзади.

— Побудь со мной. Побудь, пока это возможно. — Мужчина опустил кружку на стол. Та не устояла на донышке, покатилась по столешнице и упала на пол, разбившись вдребезги. Оба просто наблюдали, не двигаясь.

— Хорошо.

Проклятый менестрель! Трижды проклятый менестрель, с его балладами из-за которых за ним началась охота, и пришлось вытаскивать певуна из Вирицы, пока этого глупца не убили. Запереть бы в порубе, а не в теплой клети. Пусть посидит, поморозит тощий задок, да язык свой длинный! Вот впились в душу сказочки о доме, тридцать лет было на воле хорошо, а теперь тоскует, будто баба какая. Майорин соскочил с лавки, яростно натянул доху и вылетел из домины.

Во дворе стучали мечами парни, совсем еще мальчишки. Кое-кому, кажется, не было и семнадцати.

— Ну же, паря! Что замер, считай ты убит!

— Я же закрылся щитом! — перед парнишкой от магии чуть дрожал воздух.

— А я в это время со спины ткнул тебя вот этим ножиком. — Наставник показал короткий клинок, выскочивший будто из руки. — Эй! Майорин из Вирицы! С каких это пор ты проходишь мимо?

Колдун задвинул назад шапку.

— Ну! — крикнул наставник на учеников, — Если я разговариваю, то и слепну? Давай не спи!

— Здравствуй, Хорхе. — Майорин сделал шаг навстречу, но замер в нерешительности.

Они не слишком хорошо расстались, а честь по чести, то и вовсе разругались.

Хорхе был старше… и Майорин даже не знал насколько. У него были седые волосы, седые вислые усы и очень горячая кровь, но и ума ему было не занимать. Хорхе не любил, когда его звали колдуном, отзывался только на воина.

— Из-за девки ведь разругались. — Тихо сказал он.

— Ты хотел ее убить. — Ответил Майорин.

— Было дело. Но может выйти и так, что умирать нам придется вместе. Что делать будем?

Колдун пожал плечами и отвел взгляд.

— Покажем ребятне, как драться надо?

— Драка не поможет, Хорхе.

Воин протянул руку к одному из отроков, светловолосый зеленоглазый мальчишка вложил в ладонь наставника меч. Майорин дернул завязки ворота, доху подхватил сзади другой отрок. У парней горели глаза, Хорхе они знали хорошо, у всех вечерами ломило спину, и ныли ушибленные места. Незнакомого колдуна выдавали движения.

Ветер тут же проник под кожаную безрукавку, забрался в складки шерстяной рубахи.

Шапка не долетела до земли, чьи-то заботливые руки поймали, спрятали за пазуху.

Задорная ярость забурлила в венах, грея не хуже весеннего солнышка.

Светловолосый парнишка поспешил сунуть колдуну меч. Майорин не отказался просто отошел в сторону.

— Что даже оружия не возьмешь?

Из поясных ножен показался короткий изогнутый клинок. Не то нож, не то кинжал.

— Этого хватит.

Они сошлись на посеревшем снегу двора. Вокруг стояли мальчишки-отроки. Уже не дети, еще не мужчины. Все наученные держать оружие и творить ворожбу. Их собирали по всей Велмании, учили не один год. Вместе они росли, вместе взрослели, их домом был Илнесс, крепость вблизи Инессы.

Что они пойдут защищать?

Как они могут знать, если даже Майорин не мог понять, за что именно собрался встать против магов. У Хорхе все было ясно, у Хорхе рос сын и этого сына он хотел бы видеть в Инессе колдуном, а не химерой в Цитадели. Может потому, воин теснил колдуна, удар за ударом заставляя пятиться.

Хорхе знал, что ему защищать.

Майорин перебросил нож в левую ладонь.

Воин приподнял уголок рта под седыми усами.

Отроки внимательно наблюдали, опыта уже хватало, чтобы распознать движения наставника и его противника.

Может потому один из пареньков смалодушничал и звонко крикнул:

— Мастер, сзади! — на миг позже того, как наставник сам разгадал замысел колдуна. Парню прилетела оплеуха, подавший меч отрок хмуро глядел на крикуна:

— Не лезь. Воевода смотрит.