Колдун: Хромой странник. Змеиная гора. Руны грома

Город был великолепен и издали выглядел очень внушительно. Никогда бы не подумал, что огромное скопление деревянных построек может так неплохо смотреться. Вблизи же все оказалось не так идеально. Первое, что стало весьма неприятным сюрпризом, это жуткая грязь. И не просто раскисшие дороги, а какое-то месиво под ногами. От пристани на возвышенность к городской стене приходилось идти очень осторожно. Два раза я чуть не свалился и поэтому попросил Петра сбавить шаг. За городскими стенами, куда нас без всяких препятствий пустили через главные ворота, меня ждал еще больший сюрприз. Город напоминал помойку! Мало того, что грязные улицы и стены домов, так еще и живность. Собаки, коровы, лошади, свиньи, овцы и — о боже! — верблюды. Вот уж этих экзотических животных я не чаял здесь увидеть. Разумеется, «корабли пустыни» в эти края занесло не иначе как по воле караванщиков, но горожане к диковинным тварям относились спокойно. Общее впечатление от всего города-крепости было унылым. Улицы чем-то напоминали лабиринт, глухой, темный. Ни одного окна, высокие стены и заборы, мостки, настилы, утопшие в грязи и лужах, какие-то нелепые надстройки. В пасмурный дождливый день с каждым шагом все больше крепло желание сбежать обратно в хижину на болоте. Но я не собирался отсиживаться в лесной глуши, прячась от действительности, в которую совершенно не хотел верить. Если предстоит хотя бы попробовать запустить таинственный камертон, то необходимо наладить контакт с местным населением. Петр, конечно, помог освоиться, но он сам отшельник, да и не может всего знать. Я до сих пор не могу получить ответ на простой, казалось бы, вопрос — какой сейчас год. Понимаю, что такая информация мало чем сможет помочь, но все же даст возможность не чувствовать себя затерянным во времени, знать бы хотя бы, какой век я «осчастливил» своим появлением.

Мы как раз вышли к торговой улице, отдаленно напоминающей площадь, — просто ряд домов с длинными козырьками навесов. Под навесами горели костры и очаги. Вдоль всей улицы расположились торговцы. Торговали в основном домашней утварью и едой. Еще по дороге сюда мы с Петром договорились, что все торговые дела будет вести он. Так он сейчас и делал. Мы подошли к лавке, которую я бы в современном мире назвал хозяйственной. Здесь было все что угодно. Я с удивлением для себя узнал, что, оказывается, наши предки тоже весьма успешно использовали в быту нормальные ложки и ножи, серебряную посуду и весьма качественные, хоть и завезенные, фарфор и стекло. Моя убогая лепнина на фоне некоторых товаров смотрелась очень скромно. Но после недолгой беседы с Петром торговец с удовольствием взял весь мешок оптом за полгривны. Я понятия не имел, много это или мало, просто доверился моему товарищу, который с азартом вел торг. Лавочник одобрительно качал головой, выслушивая аргументы, не забывая при этом проверять все мои творения на звук, постукивая по ним костяшками пальцев. Казалось, что сам процесс расхваливания не ахти какого товара доставлял обоим удовольствие. Уже было ясно, что договоренность достигнута, но ритуал соблюдался неукоснительно. Было и швыряние головных уборов на землю, а также целование нательных крестов и неоднократное хватание друг друга за рукава. Наконец ударили по рукам. Когда сделка была завершена и мы отошли дальше по улице, я спросил:

— И как он только согласился на эту сделку? Товар вышел, надо сказать, не высшего класса.

В ответ на это Петр лишь весело улыбнулся, прикинув на ладони вес полученного куска серебра.

— Ежели только дорогим товаром похваляться, то и проку нет. Люд кажный день спрашивает что проще, ложку к столу, ставецу к обеду.

Я его понял. Действительно не каждый день человек идет на рынок, чтобы купить дорогую чашку или серебро. В ходу товар повседневный, недорогой. Это же город. Как бы там ни было, в нем уже формируется класс городских жителей, которым проще купить необходимую вещь, чем браться за ее изготовление, как крестьянам, например. Вот и получается разделение обязанностей. Здесь все это не так заметно, но позже станет серьезной проблемой. В городе живут ремесленники, чиновники, знать, военные, торговцы. Они содержат город как крепость и как торговый и культурный центр. Крестьяне стекаются из окрестных деревень на торг или когда война, как ополченцы под защиту и на защиту высоких стен.