Колдунья

«Мисс Коэн! Вы сказали мне «нет», но, может быть, придёт время, и вы измените ваше решение. Кэрри Энн Ортон никогда не желала вам зла. В любом случае, у вас ещё есть время, чтобы обдумать ответ. Завтра я буду ждать вас у западной стены замка в это же время. Если вы ответите «да», мы вместе обдумаем план её спасения. Если же – «нет», то, обещаю, я больше не потревожу вас.

Дж. Хантер. »

– Я приду, – сказала Агнесс вслух, как будто Хантер был здесь и мог услышать её. – Но как мне быть с этой запиской? Если сэр Альфред её прочтёт… – она не договорила и быстрым движением разорвала письмо пополам, потом – ещё раз и хотела было бросить обрывки в траву, но передумала и снова сложила их в карман своего платья.

– Нет, нет, – еле слышно прошептала она, – нельзя оставлять их здесь. Письмо Хантера нужно сжечь, и как можно скорее. Но как мне сделать это, чтобы никто ничего не узнал?..

Задумавшись, Агнесс не заметила, как дошла до дверей своей спальни. Нэнси по-прежнему спала; свет не горел, и, довольная, что всё обошлось благополучно, она разделась и легла, задёрнув полог кровати. Но Агнесс не спала. Она лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к ночной тишине…

IV

Кажется, прошёл час, и из полуоткрытого окна повеяло предрассветной прохладой; но до утра было ещё далеко. По-прежнему лёжа в постели, Агнесс слышала, как Нэнси, проснувшись, вошла в её комнату, чтобы узнать, не нужно ли чего её хозяйке.

Приподнявшись на высоких подушках, Агнесс откинула полог и негромко позвала:

– Нэн!..

Та обернулась, ожидая, что она скажет.

– Мне холодно; растопи камин. Ты видишь, я вся дрожу.

Не мешкая, Нэнси принялась за работу. Когда в камине запылал огонь, и красные языки пламени озарили тёмную комнату, Агнесс сказала:

– Хорошо… Кажется, теперь я смогу согреться. Но мне хочется пить; принеси холодной воды.

В графине, стоявшем на столике у кровати, уже была вода, но, вернувшись после встречи с Хантером, Агнесс выплеснула её, чтобы потом у неё был повод отослать Нэнси.

Как только служанка вышла, и в глубине коридора замерли её шаги, девушка поднялась с постели и села перед камином. В последний раз взглянув на четыре клочка бумаги, оставшиеся от записки Хантера, она бросила их в огонь и смотрела, как пламя пожирает написанные им строчки. Красноватые отсветы падали на её лицо, на белый кружевной пеньюар. Агнесс сидела неподвижно, по-прежнему глядя в огонь. Скоро должна была вернуться Нэнси, и тогда она снова ляжет в постель, чтобы сэр Альфред и Лоулесс думали, что она умирает. Но Агнесс уже не была больна. Лекарство, приготовленное Хантером, оказалось сильнее яда, который она принимала несколько месяцев по предписанию Лоулесса. Колдовство победило науку. Ибо в те времена, о которых сейчас идёт речь, колдуны ещё были сильны, и странные знания, передаваемые ими из поколения в поколение, они хранили в глубокой тайне. Орден Вечного Мрака был едва ли не самым древним из колдовских орденов, и Хантер хорошо знал своё дело. Агнесс осталась жива, не смотря на все старания Лоулесса. Чёрная книга, лежавшая в хижине колдуна, сослужила ему свою службу…

V

Над замком Дарквилл уже забрезжил рассвет, когда Агнесс наконец уснула в своей постели. Огонь в камине давно погас, и только горстка серого пепла, оставшаяся от записки Хантера, напоминала о том, что произошло этой ночью. В замке была тишина; слуги ещё не проснулись, и из коридора сюда не доносился ни один звук. Казалось, ничто не нарушало покоя, но вот тяжёлая дверь, ведущая в комнату, приоткрылась, и высокая, тёмная фигура лорда Брэкли возникла на пороге спальни.

Сэр Альфред вошёл и осмотрелся. Девушка спала, уронив голову на подушки. Хрустальный графин, наполненный прохладной водой, стоял на низком столике у кровати. Рядом с ним лежали лекарства, приготовленные Лоулессом.

Быстрым движением сэр Альфред вытащил пузырёк с ядом и опрокинул его в графин. Подождав несколько минут, он подошёл к постели и долго смотрел на спящую. Она не пошевелилась. «Вот и всё, Агнесс, – еле слышно произнёс он. – Наконец пришёл и твой час. Твоя болезнь слишком затянулась. Настало время положить этому конец.»

Всё ещё продолжая говорить, сэр Альфред ещё раз обошёл комнату и снова вернулся к графину. Наклонившись над столиком, он внимательно рассматривал его на свет. Но эта предосторожность была излишней. Вода осталась прозрачной и чистой, как будто в ней не было ни капли яда. Теперь она сверкала ещё ярче, а хрустальные стенки графина переливались ещё сильнее. Жёлтые лучи света, проходя сквозь неё, отбрасывали на потолок и на стены радужные отблески. Если бы сэр Альфред не знал о том, что вода отравлена, он ни за что не поверил бы, что даже один глоток этой прохладной влаги таит в себе смерть.