Колдуны и жертвы: Антропология колдовства в современной России

М. П. С.: Правда она или нет, это самое, она колдунья или не колдунья — женщина пришла к ним, и решили проверить: поставили ножницы в дверях, вот на туда, на косяк, на подушку.

И. Е. С.: Она не видела…

М. П. С.: Она не видела! И выйти не можёт! С молитвой поставили просто, и все. Она выйти не может, вот в дверь не пускает. Никто ее не держит, ничё, а выйти не может, до дверей дойдет — и обратно садится. Не может выйти. А потом уже поняла, что они ее саму заколдовали, потом уже попросила.

И. Е. С.: Не попросила она, заругалась! Там у нас слепая тетка была, тетка Настя-то, та рвется, ей выйти надо, тетка Настя-то, а ее не пускают нарочно сюды, посадили — сидят…

М. П. С.: Если кто вперед вот пройдет, вот такой человек, он все снимает тогда.

И. Е. С.: Все снимает, да!

М. П. С.: Тогда ей свободно, вот чтоб из дома, чтоб именно вот она только проходила одна.

И. Е. С.: А у нас тетка-то, взяла, да соскочила, да убежала, та тоже как за ней ходу, хвост трубой! С месяц не ходила, больше.

(М П. С. смеется.)

Соб.: А до этого вы не знали, что она колдунья?

И. Е. С.: Примерно-то знали, но решили проверить, действительно она, нет, вот такая, что к чему, нечи?ста на руку[269].

Нужно иметь в виду, что у испытания колдуна наряду с серьезной задачей определения кандидата на важную социальную роль воплощения страхов и «козла отпущения» была и несерьезная сторона — это было своего рода забавой, особенно когда так поступали с человеком, уже слывущим колдуном. В Верхокамье едва ли не каждый представитель старшего поколения в молодости де?кался так над односельчанами или же видел, как это делают другие. Об этом до сих пор рассказывают со смехом.