Колдуны войны и Светозарная Русь

Газ сжижается и переправляется на причалы, на пирсы, где перекачивается в огромные газовозы. Те плывут по Персидскому заливу в сторону Японии. На эти пирсы приходит и масса изделий из газа: полимеры, всевозможные полуфабрикаты. Иран перерабатывает свой газ, получая от переработки немалые прибыли. В строительстве этого замечательного комплекса участвовали и русские.

На Южном Парсе мы спрашивали, что будет теперь, когда Иран со своим топливом, нефтью выйдет на мировые рынки? Не собьёт ли это окончательно цены на нефть? И не испытает ли от этого Россия неудобство в мучительно кризисный период? Нам объясняли, что выброс иранской нефти на мировые рынки абсолютно незначительно колыхнёт их, потому что в первые годы этот объём будет нечувствительным по отношению к огромному производству нефти во всём мире. К тому же, учитывая способность России и Ирана заключать сложные экономические, финансовые отношения в газонефтяной сфере, быть может, в какой-то момент возникнет разговор о создании нового ОПЕК. Эти возможности искупают те тревоги и опасения, что связаны с выходом Ирана, с его нефтью, на мировые рынки.

Нам очень важно было встречаться не только с технократами, с военными, не только с представителями дипломатии и научных кругов. Мы общались с духовенством. В священном городе Кум, что в ста километрах от Тегерана, сосредоточены десятки исламских университетов. Там работают самые блистательные, изысканные умы, изучающие ислам, шиитскую версию. Они исследуют вопросы, которые у нас в России являются юрисдикцией гражданских учреждений. Например, возможно ли с точки зрения ислама использовать оружие массового уничтожения. Или устанавливают, каким образом, согласно исламскому мироучению, дети ещё во чреве матери обладают правами. И нарушение этих прав, убийство детей во чреве матери, является антизаконным, антибожественным актом.

Мы исследовали проблемы справедливости. Сегодняшний мир устроен несправедливо, он чает справедливости. И Ближний Восток, да и другие регионы, где падают крылатые ракеты, идут в атаку батальоны, где гибнут люди и дымятся взорванные города — это места с недостатком справедливости. Разработать концепцию справедливости для всего человечества — колоссальная мировоззренческая задача. В исламе слово «справедливость» занимает ключевое место. В нашем православном Новом Завете слово «справедливость», заменённое словом «правда», тоже является базовым. «Блаженны изгнанные за правду». Мы переходили из одного исламского университета в другой, садились за столы, и наши изборские профессора, философы, размышляли на эту тему с исламскими учёными, богословами, на головах которых красовались чёрные и белые чалмы. И мы поняли, что иранская мечта, мечта о совершенстве, основана на понятии о справедливости так же, как и русская мечта о благом устройстве мироздания. Эти две мечты совпадают. И в Иране, и в России слово «мечта» равно словам «любовь», «милосердие», «сострадание», «благоговение». Тождественно представлению о гармонии, которая выстраивает отношения человека и человека, человека и общества, человека и природы, звезды небесной и цветка земного. И в этих беседах, в напряжённых поисках, духовных исканиях, когда мы посещали то грандиозные индустриальные центры, то подходили к великолепным, с золотыми куполами, мечетям и гробницам, мы понимали, что мы — два соседних великих народа — обречены не просто на добрососедство, а на дружбу, на создание нового справедливого мира. А разве не этим живут остальные народы? Разве не этого чает всё остальное человечество?

Пуля, замри! [104]

Что ни день, то кошмар на европейских границах. Толпы беженцев, рыдая, стеная, проклиная, прорываются через границы между Грецией и Македонией. Рвут зубами колючую проволоку и сетки. А навстречу им летят пули. Пока что газовые. И толпа отступает. Безумно жаль этих ожесточенных беспомощных людей. Они бежали от одних пуль и нарываются на другие.