Колдуны войны и Светозарная Русь

Каноны в православной иконописи и православном храмостроении не являются незыблемыми и застывшими. На протяжении веков они видоизменяются, сохраняя в иконе главное — святость, благочестие и богопочитание. В Костроме, в Ипатьевском монастыре, откуда повелась романовская династия, я видел икону: на ней изображён крест, попирающий своим древком силы адовы. Христос в нарушение канона не распят на кресте, не спускается в адову тьму, окружённый светом Фаворским, а сидит на горизонтальном древке креста, как на жёрдочке, свесив ноги, похож на птицу на ветке. И голова его окружена золотым нимбом. Вспомним ещё восхитительную, явленную в одном экземпляре, икону XVI века «Церковь воинствующая», где среди святых и ангелов небесных движется рать, сокрушившая Казань.

Православные храмы, явившись на Русь в виде канонической византийской базилики, со временем превращались в шатровые церкви, пятиглавые соборы, облекались в наряды пышного нарышкинского барокко, становились соборами, подобно католическим соборам времён ренессанса, возвращались к старорусскому стилю и стилю константинопольской Софии.

«Дух дышит, где хочет». Дух сильнее канона. И что вы скажете, отцы, если переговоры между православными и католиками о едином дне празднования Пасхи Христовой как едином для всех христиан дне, эти переговоры увенчаются успехом?

На Сталине лежит ответственность за церковные гонения, за разрушения храмов в предвоенные годы и за избиения священнослужителей. Однако в период войны, когда протекала битва света и тьмы, Сталин возглавил страну и армию, повёл их на штурм адских крепостей. И тогда — о, отцы! — церковь молилась о Сталине. Молились приходы и монастыри. Молился патриарх, которого Сталин после долгого перерыва вернул на патриарший престол. Эти молитвы, отцы, нельзя отозвать обратно. Сегодняшняя попытка отозвать эти молитвы есть духовная слабость, созвучная со слабостью апостола Петра, который трижды отрёкся от Христа и потом горько об этом плакал.

Сегодня больше половины русского народа считает Сталина великим вождём, победителем, строителем могущественного космического государства. Нынешнее государство российское, которое, не сомневаюсь, является незыблемой ценностью для мирян-патриотов и священнослужителей, — это наше государство нуждается в идеологии Победы, в религии Победы, исповедование которой есть исповедование Христова учения. Церковь, пережившая столько мук и унижений, сохранённая для русских людей самим Спасителем, является сегодня для нас величайшей ценностью, тем покровом Богородицы, который заслоняет нас от чудовищных атак со стороны русофобов и врагов государства российского.

Пускай же бомбардировщик, у крыла которого стояла икона Богоматери «Державная», окроплённая волжской водой, водой русского Иордана, несёт над океанами весть о величии России. О её непобедимости. О великой русской Победе.

За Победу! [10]

России сегодня нужна духовная мобилизация. Мы живём в военное время. Россия ведёт три горячие войны: Сирия — это война, которая будет разрастаться по размерам и непредсказуемым последствиям. Украина — она по-прежнему дымится. Это линия фронта, на которой стоит Россия. Резко обостряется ситуация в Средней Азии, возрастает присутствие там радикалов, экстремистов, ИГИЛ, и мы уже начинаем ощущать палящее дыхание нашей военной базы в Туркмении. В Узбекистане начинает клубиться Андижан. И это — тоже линия фронта.

Но помимо горячей войны идёт война холодная, которая ещё опаснее и страшнее горячей. Мы подвергаемся мощнейшему многоаспектному воздействию со стороны Запада. Запад разгадывает наши глубинные национальные коды, наш психотип. Он понимает нашу силу, наши слабости, нашу доверчивость, нашу способность искуситься. Он понимает нашу жертвенность, наше мужество, наше духовное мессианство. И он, зная это, оказывает на нас сложнейшее давление с целью задавить эти корни, выбить из сознания сегодняшнего русского человека положительный образ Родины, нашей ненаглядной России, заменить его каким-то другим образом. Либо чудовищным образом России, у которой тупиковая история, никчёмный народ, нет будущего. Либо образом другой цивилизации, которая сияет, блещет, изумляет мир своими открытиями и откровениями. Эти воздействия пагубны. И на их фоне мы всё ещё слышим из стана либералов разговоры, что России ничего не угрожает, что Россия после 1991 года вышла из конфронтации, что весь мир относится к нам благожелательно, что разговоры об оборонном сознании — это истерия патриотов, в то время как Россия живёт спокойной, гармонической жизнью.

Если такое утверждение наших пацифистов искренно, оно свидетельствует о недалёкости этих людей. Но, как правило, такие разговоры — уловка, которая должна демобилизовать сознание нашего народа, отвлечь его от грозных явлений, требующих от каждого человека глубинного напряжения.