Колдуны войны и Светозарная Русь

И ещё. Год от года наши военные парады на Красной площади становятся всё грандиознее и великолепнее. Красная площадь является нашей каменной иконой, нашей святыней, и парады на ней напоминают огромную церковную службу, литургию. В прошлом году министр обороны Сергей Шойгу, выезжая из Спасской башни на площадь, осенил себя крестным знамением. Именно так входят в храм, входят в монастыри. На этой дивной площади прошли два священных парада: парад 1941 и парад 1945 годов. Эти парады своей огненной силой и святостью окаймляют великую грозную войну. Но почему на этой площади мы всё ещё драпируем Мавзолей? Почему мы стыдимся его? Неужели мы всё ещё слабы, ещё наполнены комплексом неполноценности, ещё не можем признать всю нашу историю целиком, хотя говорим, провозглашаем это в наших диспутах и исторических дискуссиях? Неужели и на этот раз Мавзолей будет завешен тканью? И великие танки «Армата» будут красоваться своей бронёй, своей совершенной формой не на фоне красного гранита, а на фоне материи?

Владимир Владимирович, наступает время великой справедливости. И ваша историческая миссия — провозгласить этот принцип и найти у наших людей несомненный отклик. Ибо не хлебом единым жив человек. И в период тягот, недугов, в период тощих изнурительных лет нашего человека спасает идея справедливости, добра и любви».

P.S. Путину на прямой линии было задано 5 миллионов вопросов. Он ответил на 74. Так пусть же на остальные ответят губернаторы тех регионов, откуда раздавались эти народные стоны.

Большой стиль Путина [24]

Эллада, Гомер, Троянская война, амфитеатр, где сидят воины этой войны, опалённые, иссечённые мечами и копьями. В амфитеатре звучит грандиозный античный хор. Музыка достигает Олимпа, и ей внимают Боги. Под эту музыку выносят павшего в битве под стенами Трои героя. Мимо мчатся боевые колесницы, сверкают доспехи. Это античный миф.

И вот мы видим Пальмиру. Древнеримские аркады, капители, алтари, амфитеатр, в котором звучит грандиозный концерт Гергиева, музыка сфер, которая достигает небес. Под эту музыку выносят героя, прощаются с воином, который погиб смертью храбрых, выполняя величественный, почти религиозный долг. Его провожают лётчики, солдаты и бойцы спецназа. Их напряжённые, покрытые сирийским загаром лица. В воздухе ревут боевые самолёты, отдавая последние почести своему герою, своему русскому подвижнику.

Это эпос. Всё, что недавно было в Пальмире, — это создание эпоса. Эпоса современного государства Российского. Ибо сегодняшнее государство Российское достигло такой величины, такой силы и таинственной зрелости, что его деяния, появление его на разных широтах, в разных исторических свершениях носит эпический характер. Оно в состоянии создавать образы и метафоры, делающие политику или войну содержанием эпических сказаний.

Незадолго до этого эпос обнаружил себя в Олимпиаде. Когда олимпийским состязаниям предшествовали удивительные зрелищные метафоры. Среди которых особенно потрясающей была метафора о русском чуде, о возникновении града Китежа, что всплыл из пучины и своими куполами, золотыми крестами, сияющими колокольнями предвещал неизбежное скорое чудо — русское чудо. И оно состоялось: к нам вернулся Крым.

А в день 70-летия Победы по Красной площади прошёл грандиозный, мистический парад, который напоминал религиозное действо. Недаром министр обороны Сергей Шойгу при въезде на Красную площадь из ворот Спасской башни перекрестился, как это делают при входе в храм или монастырь. И этот парад окончательно продемонстрировал, что в русском сознании, в сознании государственной идеологии сложилась религия Победы. Это огненная пылающая сила, способная преодолеть любую кромешную тьму и вынести на поверхность неизбежную русскую Победу.

Затем вслед за танками, самоходками, стратегическими ракетами прошёл Бессмертный полк. И в этом полку шли несметные люди — от горизонта до горизонта. Из-за Урала, от Тихого океана… Шли живые, шли мёртвые. Шли старики, которые когда-то были молодыми. Шли молодые воины, которые погибли на полях сражений, не дожив до старости. Но все были живые. Там не было мёртвых. Это не был поминальный ход. Это был крестный ход, воскрешающий мёртвых. Ход русского бессмертия. И это тоже был эпос.

И вот теперь — Пальмира. На наших глазах родился ещё один эпос. В этом эпосе, в этих зрелищах, в этих картинах, в потрясающих метафорах обнаруживает себя долгожданный большой стиль. Мы ждали этого стиля как повторения сталинского стиля. Ждали, что этот стиль будет запечатлён в грандиозных архитектурных ансамблях, в высотных зданиях, в новых, возникших из пепла городах. Но этот стиль обнаружил себя в этих мистериях. Это поразительное зрелище, говорящее о том, что мы живём в эпическое время. Муки, которые может испытывать отдельно взятый человек, неурядицы хозяйствования, каверны и травмы нашей реальной жизни — всё это покрывается сияющим куполом эпоса государства Российского. Это — большой стиль. Большой стиль Путина.

Не избежать перемен [25]