Колдуны

Также мы готовы потратить немало усилий и денег, чтобы приобрести подходящий дом и сделать его своим (в поисках моего нынешнего дома мы за двенадцать месяцев просмотрели тридцать два здания и купили номер тридцать один). Так что не важно, арендуем ли мы, получаем в наследство или берем в ипотеку – наши дома во многом крайне важны для нас. Порой они – единственное, что у нас есть. Вероятно, мы проведем в них большую часть наших жизней; проспим большую часть наших ночей; потратим большую часть наших доходов на их поддержание, улучшение и ремонт. Здесь вырастут наши дети, а домашние любимцы будут метить участок вокруг. Еще наши дома могут приблизить нас к нищете и банкротству. Мы живем в них; мы проходим сквозь жизнь в них. И, как ни странно, когда мы станем старше, дом может стать для нас матерью. Дома защищают нас.

Дом. Слово с одной нотой, которая означает безопасность. От внешнего мира. От других. От них.

Учитывая все это, почему же, переезжая в новый дом, мы прежде, чем вставить ключ в замочную скважину, так мало уделяем внимания людям, живущим по соседству? Почему они продолжают оставаться на втором плане? А если вы владеете квартирой или таунхаусом, то другие люди – даже множество других людей – будут обитать всего в нескольких дюймах от того места, где вы живете, спите и едите.

Вы будете их видеть. Они будут видеть вас. Вы будете их слышать. Они будут слышать вас. Часть того, что делаете вы, влияет на них. Часть того, что делают они, влияет на вас.

На мой взгляд, до переезда вам следует подумать о том, что живущие по соседству люди важны так же, как количество комнат или состояние крыши и водопровода.

Но сообщают ли агенты по недвижимости потенциальным покупателям о будущих соседях? Рассказывают ли вам о предыдущих владельцах и арендаторах (когда те убегают)? Кто-нибудь когда-нибудь пытался предупредить вас о тех, кто живет за живой изгородью, забором, над или под вами?

Черта с два. И поэтому часто соседям много лет сходят с рук ужасные вещи. Даже убийства.

Сейчас перейду на личности. Не считая общежитий, на момент написания этой статьи я за пятьдесят один год жил в двадцати квартирах и домах. И везде у меня были соседи.

Однажды мой дом ограбили, и сосед слышал, как бандиты разбили окно, но так и не вызвал полицию. Одна лондонская соседка не разрешала мне снимать показания счетчиков газа или электричества, поскольку те располагались у нее на крыльце. Еще я жил рядом с домом, который был настоящим проходным двором, там бывали десятки людей и одного убили, пока я спал. Сотрудники уголовного розыска разбудили меня в четыре утра и спросили, слышал ли я что-нибудь ночью. Я уточнил: «Вы на соседей намекаете?» И мы обменялись понимающими взглядами. Когда я в половину седьмого пошел на работу, наш маленький дуплекс был огражден полицейской лентой. Человек из отдела криминалистики в белом комбинезоне искал следы на тротуаре за воротами. Я буквально перешагнул через него.

У меня были соседи, которые пели ночью на крыше. Соседи, чьи дети стреляли из лука острыми стрелами в наш сад через изгородь. Соседка, которая без спросу припарковала свою машину на нашей подъездной дорожке, потому что у нее было три автомобиля и она устала пытаться втиснуть их на собственной дорожке. Соседи, которые ломали заборы и ездили по лужайке перед домом. У меня было очень много соседей, и некоторых из них я пожелал бы только злейшим врагам. Сцена с бензопилой, срезающей верхушки деревьев, – это реальная история: она действительно случилось с другом моего отца, а также с другом, с которым я сейчас плаваю в море.

Так что я жил совсем рядом с навязчивыми грубиянами, провокаторами, противными типами, наглецами, эгоистами, хвастунами, невидимками и даже убийцами. И все они были соседями. Я уже много лет думаю о соседях, ребята.

И все же в детских воспоминаниях о наших многочисленных домах и не менее многочисленных квартирах в Новой Зеландии и Англии, если не считать странного печального развода, в семидесятые годы все еще глубоко шокирующего, соседи остались совершенно замечательными людьми. С некоторыми из них мои родители и после переезда десятилетиями обменивались рождественскими открытками. У нас были соседи, которые присматривали за больными детьми друг друга, вместе общались, кормили домашних животных, приглашали нас на барбекю, одалживали ключи, нянчились с малышами, помогали с ремонтом и садом, подвозили в школу в плохую погоду… Одна соседка даже поила меня чаем после школы, когда моя мама болела, а папа был на работе. Она была милой и напоминала Женщину-кошку из ранних мультфильмов о Бэтмене. Соседи регулярно принимали нас и становились нашими друзьями (даже когда мои цыплята уничтожали их огороды).

Концепция «старых добрых времен» – скользкая, примитивная и часто вводящая в заблуждение идея, особенно во времена нашего опасного популизма. Но соседи, как правило, раньше были лучше. Я говорю о семидесятых, но и раньше, думаю, было так же. Вот что я думаю. И о чем говорю.