Колье с лукавой змейкой

Нырок был молод, ловок, силён, но в Кузове дала себя знать иная сила – сила жилистого крепкого мужика, предки которого когда-то шли за плугом, или тащили на верёвке баржу. Сверху оказывался то один, то другой противник. Они хрипели, катались по дороге, пытались дотянуться до лица или шеи друг друга и понимали, что эта драка может стать для каждого из них последней. Усталость чувствовалась всё сильнее, порванная местами одежда была вымазана грязью и кровью, но никому не удавалось безоговорочно стать победителем.

Шаром докатившись до инвалидной коляски, противники ударились об неё и разъединились, точно шар раскололся на две половины. Кузов, а следом и понявший в чём дело Нырок, принялись шарить по земле в поисках заточки. Её нигде не было. Тогда они кинулись собирать разбросанные в пыли драгоценности, засовывая в ту часть пенала, которую каждый успел схватить. Кузов и Нырок ползали рядом, задевали друг друга боками и один раз даже ударились лбами, но сил на новую борьбу ни у кого уже не было.

Наконец, всё, что валялось на дороге, оказалось собрано. В кювете блеснула металлическая полоска – может быть, полотно потерянной заточки, но выяснять, так ли это, повернувшись к противнику спиной, никто не решился. Держа драгоценный груз, они поднялись с земли. Оба заметно пострадали в драке.

Тяжёлой походкой Кузов отправился в сторону от дороги прямо через растущие по бокам кусты.

– Не попадайся мне больше на пути, – сказал он на прощанье и скрылся в листве.

– Вали, вали, – пожелал ему вслед Нырок.

Оглядев испачканную одежду и сбитые руки, он посидел на земле, а затем отправился к текущему неподалёку ручью, чтобы привести себя в порядок и собраться с мыслями. Умываясь у ручья, Нырок думал о том, как сказать Варе про её отца, которого она полюбила, ждала и который оказался негодяем, преследовавшем единственную цель – выведать, где находятся фамильные драгоценности, и выкрасть их. Хотел Нырок также попенять Варе на то, что она очень доверчивая, что он её обо всём предупреждал, и указать, что вот к чему может излишняя доверчивость привести.

Нырок застал Варю с бабушкой у пепелища, только теперь они смотрели не на тлеющие головешки, а куда-то в синее море. Услышав шаги, Варя обернулась. Выглядела она плохо, словно за то время, пока Нырка здесь не было, успела немного состариться. Видимо, происшедшее с домом больно ранило её, и теперь Нырку предстояло сообщить ей новую ужасную весть.

– Варя, – начал Нырок, подходя, – я думаю, лучше тебе узнать всё и сразу. Тот человек, твой отец, хотел обокрасть вас с бабушкой. Ему нужны были не вы, а фамильные драгоценности, и когда он их получил, то хотел сбежать. Мне удалось забрать у него только половину. Вот, держи, и передай их Татьяне Филипповне, раз это её.

Нырок протянул половину пенала, набитого кулонами и серёжками. Варя молча смотрела на Нырка, точно видела впервые.

– Держи, – повторил Нырок. – Если хочешь – поплачь.

– Папа, – произнесла Варя, принимая футляр.

– Да, – горестно кивнул Нырок. – Не хотел бы я иметь такого отца.

– Он только что был здесь.

– Что?!

– И пошёл к ручью.

Нырок всполошился.

– Зачем он приходил? Он угрожал?!

– Он сказал…

– Что он сказал?

– Сказал, что теперь выяснилось, кто ты на самом деле. Что тебе нужны были не мы, а фамильные драгоценности. И когда ты их получил, то хотел сбежать, но папе удалось отбить половину.

Варя чуть подвинулась. Сидящая в инвалидной коляске Татьяна Филипповна держала в руке, будто эстафетную палочку, вторую часть набитого драгоценностями школьного пенала.

– Как? Он здесь?! – раздался за спиной Нырка голос.

– Папа пришёл, – произнесла Варя.

– Ну, я сейчас… – загрохотал Кузов.

Во избежание тяжёлой травмы спины Нырок отскочил в сторону.

– Папа, – сказала Варя, вытягивая вперёд врученный Нырком пенал. – Это принёс Костя. Он отбил его у тебя.

– Что?

Кузов уставился на сверкающий золотом и драгоценными камнями пенал, а потом – на развернувшегося Нырка. В свою очередь Нырок глядел на ничего не понимающего Кузова и сам мало что понимал. Так они таращились друг на друга, пока не переключились на созерцание прекрасных южных видов.

– Не надо было старую коляску бросать, – сказал Нырок после молчания, – она денег стоит.

– Если не поторопимся, уже не вернём, – сказал Кузов.

– Почему?

– Сам не видишь, что ли? – ткнул Кузов пальцем вдаль.

По петляющей между деревьями дороге, толкая впереди себя нежданную добычу, торопился скрыться из виду колясочник.

– Ну и хлюст этот милый, – сказал Нырок, чувствуя, как ноги сами отправляют его в погоню.

– Миленький, – подсказал, присоединяясь к будущему зятю, Кузов.

– Миленький, – согласился с будущим тестем Нырок.

И оба что есть сил кинулись догонять уводимую на глазах собственность.