Колебание сердца

Его отношения с отцом всегда были напряжёнными, когда мы были моложе. Постоянная потребность в совершенстве и успехе напрягала Ноэля. Он всегда старался угодить отцу, но что-то случилось за эти четыре года, и я умираю от любопытства, как хочу узнать.

— Ноэль, ведь мы были друзьями долгое время. Ты можешь поговорить со мной.

Он свободно и громко вздыхает.

— Ничего. Забудь, что я сказал.

Я прижимаю подушку к своей груди сильнее и мне почему-то хочется, чтобы это был Ноэль. Потребность обнять его и сказать, что всё будет хорошо, заставляет сжиматься моё сердце. Мне лучше знать. Не иметь возможности увидеть свою семью, которая так много для него значит, должно быть, сокрушительно.

Он должен поговорить об этом с кем-то. Если он не поговорит со мной добровольно, я заставлю его.

— Чушь собачья, — говорю я.

— Прости? — говорит он резко.

— Ты слышал меня, Ноэль. Чушь... собачья. Это всё. Поговори со мной. Я твой старый друг, и хочу знать, что случилось такого ужасного, что ты больше не видишься со своими родителями.

Ещё один тяжелый вздох на линии — он колеблется. Ноэль знает, какой я могу быть беспощадной.

— Он поставил мне ультиматум. Поступить в колледж или убираться вон.

Мои глаза расширяются.

— Он тебя выгнал? Твоя мама знает, что произошло?

Ноэль вздыхает.

— Она пыталась остановить его, но отец был одержим тем, чтобы преподать мне урок. Мне позволили забрать только машину. Хорошо, что у старого «Шевроле» большое заднее сиденье. Эта машина долго была моим домом.

— Мне так жаль, Ноэль. Почему ты не позвонил мне? Я бы позволила тебе прийти и остаться со мной в общежитии.

Мысль о том, что сначала его бросила я, а потом от него отрекся отец, причиняет боль моей душе. Он не заслужил того, чтобы быть всеми брошенным, как будто он ничего не значит.

— Я был слишком горд. Хотел доказать тебе и отцу, что добьюсь успеха в музыке. Что это не просто хобби.

— И ты сделал это. Ты должен гордится, ты добился успеха, и можешь нас обоих послать куда подальше.

— Я бы так не смог. Я не такой человек. — Он совершенно прав. Не могу представить, чтобы он послал меня или своего отца, но, если бы так и случилось, я бы не стала его винить. Я заслужила это. Мы оба заслужили.

— Это одинокая жизнь, если вокруг тебя нет хороших людей. Всё вокруг фальшивка, если ты знаменит. Единственная настоящая семья, которая у меня есть, это моя группа. Эти ребята мои братья. И они знают это.

— Когда в последний раз ты говорил с родителями?

— Я не разговаривал с моим отцом с той ночи, когда он вышвырнул меня. Четыре года назад.

— Это ужасно. — Моё сердце разрывается из-за него. — А твоя мама...

— Нет, мама суперская. Она старается незаметно звонить мне и пишет, когда может. Если бы она тайком не высылала деньги первый год, я бы, наверное, умер с голоду. Поверь мне, дешевая поганая лапша лучшее блюдо, если ты голодный и без гроша.

— Я всегда удивлялась, как рок-звезды остаются худыми, когда постоянно пьют пиво. Идея такой диеты порвет рынок, — говорю я, стараясь поднять ему настроение.

Он смеётся.

— А ты должна встать во главе кампании.

Кажется, после моей шутки напряжённость в его голосе тает. Я хочу узнать миллион вещей. В моей голове роится куча вопросов о вероятности возобновления взаимоотношений с родными. Когда-нибудь, надеюсь, он будет чувствовать себя достаточно комфортно, чтобы делится со мной мыслями, как раньше. Но сейчас я приму каждую частичку его жизни, которую он готов дать мне, не затрагивая слишком много проблем.

7 глава

Самолёт плавно приземляется в международном аэропорту Колумбус. Мне никогда не приходилось бывать в Огайо, не было причин. Сейчас она есть — «Черный сокол» является почётным гостем масштабного двухдневного рок-фестиваля. Ноэль уверял меня, что это крупнейший фестиваль из существующих. Продано около пятидесяти тысяч билетов. Подумать только — количество билетов обескураживает.

Я хватаю сумку с верхней полки после того, как отправляю Ноэлю сообщение о прибытии. Он решительно настроился встретить меня, хотя я заверила его, что могу взять такси, поскольку прилетаю рано утром — ну ладно, по крайней мере, рано для рокеров, которые спят до полудня.

Мой телефон пищит, и я читаю его ответ.

«Я возле выдачи багажа. Тут безумие. Что бы ни спрашивали, не реагируй».

На эскалаторе передо мной стоят две женщины, они спускаются в зал прилёта и жалуются на толпу, которая собралась вокруг ленты выдачи багажа.

В толпе сверкают вспышки фотокамер, и моё сердце учащенно бьётся в груди. Вот он, автографы и рукопожатия с людьми, которые его окружают. Тёмные волосы Ноэля растрёпаны и торчат во все стороны, такое ощущение, что он только проснулся. Почему взъерошенные волосы рокера кажутся мне невероятно сексуальными?

Тёмные очки скрывают его лицо и эмоции от толпы зевак, но могу сказать, что эта ситуация его нервирует. Похоже, я не представляю, как мало личной жизни у него осталось.

Ничтожно малая часть. Ноль.

Он даже не может прийти в аэропорт без безумных фанатов.