Колечко для наследницы

– Я оставлю Горану накопитель, Лина, – негромко говорит Ваймон. – Брат найдет способ тебе его передать, если проспишь до конца его жизни. Ну а если очнешься раньше, он тебе и не понадобится.

Запись гаснет, а я так и остаюсь сидеть, глядя сквозь полупрозрачную муть пустого экрана.

Видеть себя со стороны оказалось не так уж шокирующе и в некотором смысле даже полезно – хоть убедилась в том, что выглядела прилично. Зато теперь мне было над чем подумать и чем дополнить рассказ Сейлиссы.

Получается, что схрон делал не Ваймон, а Горан. Наверняка он же и ценности подбирал. Теперь, зная характер ставшего взрослым брата, я не удивляюсь качеству задумки и ее исполнения.

Видимо, убедить короля Исгре у папы не получилось, раз Объединенные территории в итоге распались окончательно. А может, наоборот, убедил – все же еще сорок пять лет империя продержалась.

За родителей я спокойна. Они, несомненно, переживали, но мужественно выдержали испытание. Я больше всего боялась, что мой сон их сломит.

Семейные отношения братьев… Это действительно их личное дело. Тут мои комментарии излишни.

Наказание Рильмины меня порадовало. Для амбициозной томлинки, замахнувшейся на статус жены короля, стать… никем! Женой фиста, как принято называть на Томлине мужчин с очень низким уровнем способностей и не имеющих династического статуса или хотя бы минимальных родственных связей. Этого не компенсирует даже любовь, которая неизбежно возникнет в любом браке, в том числе и принудительном. Плюс ей пришлось жить с постоянным чувством вины, которое неизбежно накатит, едва ее прояснившаяся от влечения голова осознает содеянное.

Эриша мне совсем не жаль. Да я, по сути, и не знала этого томлинца, а вот Тогрис… С ним сложнее всего. Разумом его поступок понимаю, душой противлюсь. Он мой, мой! Его нет, а все равно…

И снова я плачу, не в силах подавить реакцию организма. Понимаю, что слезы бессмысленны, но все же даю себе возможность выплеснуть эмоции. Это ведь тоже важно. В разумных пределах. А потому… Хватит.

Последний раз всхлипнув, сильным движением вытираю щеки. Подойдя к окну, распахиваю створки, позволяя теплому, насыщенному запахом моря ветру растрепать мои волосы и убрать с лица следы переживаний. С прошлым я попрощалась, теперь сосредоточусь на будущем.

Личность выдаст (допустим погрешность), не бывает секретом…

Внешность.

Сидя на низенькой скамеечке, которую специально подтащила к зеркалу, я, покусывая нижнюю губу, всматриваюсь в свое отражение. Утонченные черты лица, нежная кожа, длинные волосы… Что со всем этим делать?

– Ох, не дело вы задумали, – причитает стоящая рядом Сейлисса, заламывая руки. – Ну где это видано – себя уродовать? Вы такая прекрасная…

– В том-то и проблема, – сержусь я на племянницу, которая никак не хочет понять логики моих решений. – И вообще, кто тебе сказал, что я стану некрасивой? Просто имидж… немного… изменю.

Паузы появляются потому, что я, стащив с тумбочки ножницы, сосредоточенно кромсаю волосы, оставляя длину на уровне плеч.

– Они были такие шикарные, – поднимая с пола длинные синие пряди, трагично шепчет Сейла, словно я совершила что-то непоправимое.

– Отрастут, – непререкаемо заявляю я, возвращая ножницы на место.

– Но зачем? Зачем так радикально? – не сдается племянница. – Ведь многие мужчины тоже отращивают волосы. И косы плетут. Правда, в другой технике, но я бы вас научила.

– Научишь обязательно. Мне пригодится. А что касается «отращивают», то такой длины, как были у меня, волосы у мужчин только годам к ста вырастают. И то не факт. Кто поверит, что вот эта милая физиономия, – киваю на отражение, – достигла такого почтенного возраста? – Всматриваюсь в свое лицо, которое только сослепу или в полумраке можно принять за юношеское, и прошу: – Лучше подскажи, как кожу грубее сделать.

– Соком ньери натереть разве что, – неуверенно предлагает Сейлисса.

– Точно! Неси.

Как же я сама забыла? Ньери действительно очень сильно сушит и тонирует, делая темнее. Как раз и загрубеет, и оттенок будет другой, соответственно, иное восприятие.

Через десять минут я усиленно натираю соком лицо, руки, потом, подумав, сбрасываю одежду, обмазываясь полностью. Не факт, какие части тела случайно оголить придется. Лучше тем, кто их может увидеть, не давать повода задуматься над несоответствием.

Снова придирчиво изучаю себя в зеркале. Эффект есть, разумеется, но он весь сводится на нет фигурой. А ее, увы, в стратегических местах не обрежешь. Остается визуально маскировать.

Полотном эластичной ткани обматываю кругом грудную клетку, уплощая грудь. Вырезаю из упругого материала несколько пар подплечников и вручаю племяннице, чтобы подшила к изнанке тех вещей, которые уже имеются в моем распоряжении. Куда дольше вожусь с совсем непривычной накладкой, без которой обтягивающие брюки моментально выдадут меня с потрохами.

Уже в полном обмундировании смотрю на результат и улыбаюсь – отлично получилось! Да, вряд ли меня примут за взрослого мужчину, но за юношу на границе половозрелости я сойду точно.