Колечко с бирюзой

— Черт возьми! Я тебя совсем не отговариваю!

Наташа резко толкнула его в плечо, и он упал спиной на сено. Она прижалась губами к его горячему рту. Это был один из самых дерзких поступков в ее жизни, но он был оправдан — ей очень хотелось почувствовать себя вновь счастливой.

Егор охнул, когда она неловко расстегнула молнию и коснулась рукой его возбужденной плоти. И тут же их обнаженные тела приникли друг к другу.

В эту ночь они почти не спали. Тонкие сухие травинки, проникая сквозь ткань, покалывали им спины, поочередно приникавшие к простыне. Одеяло затерялось где-то в ногах, а подушки точно испарились, и под утро любовники обнаружили их почему-то у входа на сеновал.

«Неужели это наша последняя ночь?» — Эта мысль пришла к ним одновременно, но ни Наташа, ни Егор не рискнули произнести эти слова вслух. Устав от занятий любовью, они лежали рядышком и умиротворенно прислушивались к шуму дождя. Наташа обнимала его за шею, а он поцелуями выписывал ее имя на ее же собственной спине…

Дождь под утро стих. Тесно обнявшись, точно боясь во сне потерять друг друга, они наконец уснули…

Разбудил Наташу и Егора пронзительный крик петуха и звонкие удары молочных струй о стенки подойника. Карташов поцеловал женщину в припухшие от ночных поцелуев губы, и она, скользнув под него, снова приняла его в себя. Они старались не выдать своего занятия, совершенно упустив из виду, что сенная труха сквозь щели слетает вниз. И Аркадий, который зашел в сарай, многозначительно усмехнувшись, показал Любаше глазами вверх и тут же, отставив в сторону подойник, увел ее в дальний угол. Теперь уже хозяева занялись тем, от чего неистово бились сердца их гостей…

После завтрака, который все участники трапезы проглотили с необыкновенным аппетитом, Аркадий должен был обойти свой участок и пригласил с собой гостей.

…К обеду они прошли уже более десяти километров и остановились на берегу хрустально прозрачного озера, расположенного уже за пределами заповедника. Мужчины отыскали снасти, которые Аркадий прятал в кустах, и, облюбовав каждый себе по глубокой ямке у берега шустрой речушки, вытекающей из озера, забросили удочки.

Наташа увидела, как две форели, стараясь опередить друг друга, тотчас бросились на червя, и та, что побольше, схватила наживку. Егор подсек ее, выхватил серебряную рыбку из воды и присвистнул от восторга. Аркадий стоял неподалеку и усмехался в густые, буденновские усы. Ему доставляло удовольствие наблюдать, как гости, точно малые дети, радуются первой удаче.

Им потребовалось не более двадцати минут, чтобы выудить десятка полтора рыбок. Серебристая, с двумя рядами красноватых и черных пятен по бокам, горная форель не слишком велика. Так, с карандаш, не более. Но вкус!

У нее нет запаха тины и стоячей воды, который бывает у речной или озерной рыбы. Чистое белое мясо без костей легонько припахивает только что выпавшим снегом.

После обеда предстояло пройти еще километров шесть, замыкая круг, который Аркадий и его гости сделали вдоль границ заповедного участка лесничего. Он предупредил, что это самый опасный участок маршрута и идти надо как можно осторожнее. Их путь лежал, по сути дела, браконьерскими тропами. А горцы — ребята лихие, ходят с оружием, и не с допотопным дробовиком, а вооружены армейскими карабинами и даже автоматами. Вроде своя земля, российская, а чувствуешь себя как партизан в Беловежской пуще.

Тропа бежала по хребтине невысокого увала. Аркадий уверенно, как ходят по хорошо известной дороге, шел впереди. Серый от стирки и дождей рюкзак будто приклеился к его спине, на левом боку болталась фляга в чехле, на правом — ракетница. Карабин лесничий повесил на грудь, а руки положил: одну — на ствол, другую — на приклад. Кирзовые сапоги ступали уверенно, ни разу не поскользнулись и не оступились.

Друзья продирались сквозь темно-зеленые заросли рододендрона, карабкались по каменистому взлобку горы, заросшему дубовым и грабовым лесом. Наташа не догадывалась, пока Егор не объяснил ей, что Аркадий ведет их по звериной тропе. Кабаны и косули — отличные знатоки леса — всегда выбирают самые рациональные маршруты, и егерь не ошибся, отправившись по их следам.

Вскоре путники вышли на открытую лужайку и сделали короткий привал. Наташа замерла от восхищения: прекрасная панорама открылась ее глазам. Женщина сделала несколько шагов вперед, но Аркадий предупредил:

— К самому краю не подходи. Осыпь. Может поехать.

Егор приблизился к Наташе, обнял за плечи и тоже посмотрел вниз.

Лужайка, заросшая светло-зеленым вереском, резко обрывалась вниз… Наташа почувствовала легкое головокружение, но надежные мужские руки крепко держали ее, и она отважилась заглянуть в пропасть. Гора обрывалась вниз метров на семьсот. Отвесная скала, словно стесанная ударами гигантского топора, белела острыми выступами, языки щебня ползли на дно затянутого голубоватой дымкой провала. Повсюду громоздились поваленные стволы, похожие на высушенные на солнце кости гигантского доисторического чудовища. А внизу — сумрачная могила, на дно которой сброшены трупы деревьев вперемешку с камнями…