Колечко

Еле слышно поскуливая, она завалилась набок, уткнулась лицом в подушку. Страх перед тем, что на фото, отодвинулся куда-то вдаль, почти исчез, сменившись реальным ужасом: тяжелая лапа взрыва, толкающая в спину, запах гари, рвущиеся вслед языки пламени… Если бы она не выскочила… Если бы не услышала и не поверила! Сразу, не раздумывая над происходящим! «Не думай, слышишь? Не надо думать — надо поверить. Просто поверить себе…» — прозвучало так явно, будто Анжелика стоит рядом и так же, как тогда, гладит ее по голове. Она поверила себе. Нет, своей фотографии. Потому что знакомый голос — оказался ее собственным. Это было глупо — и Наташа хихикнула. Разговаривать с фотографией! Она засмеялась в голос и смеялась долго, пока не начала всхлипывать. А потом уснула. День прошел, а она спала, во сне гуляя по зеленой мягкой траве, покрывающей вершину Лысой горы, и чувствуя, как уходит пропитавшая ее глухая горькая тоска. Вечером она тоже спала, не отзываясь на звонки мобильного, пока всполошившаяся Нинка, примчавшись, не разбудила ее грохотом в дверь, но, увидев еле доползшую до двери Наташу, восхищенно выругалась и умчалась. А Наташа забралась в гнездо из пледа и подушек и опять уснула. Ночью в окно заглянула луна, уже не такая круглая и ядовитая, как два дня назад, но тоже весьма ничего. Она смотрела на спящую Наташу, которая понятия не имела, что под этими лучами что-то бесследно исчезает с ее лица, будто смытое ледяным молоком лунного света. Наташа спала, и ей снилось, что…

В соседнюю квартиру длинно позвонили. Открыв дверь, Марья Антоновна хмыкнула, глядя на стоящую за ней женщину:

— Ну, здравствуй, Анжела.

— Анжелика, — сухо поправила та.

— Как скажешь, милая, — кротко поправила та. — Не сердись на старуху. Сама видишь: дряхлая я, имена путаю…

— Скоро и свое забудешь, — ядовито подхватила Анжелика, проходя в квартиру и, за хозяйкой, на кухню.

Поставив на стол коробку с тортом, опустилась на табурет, с любопытством оглядев самую обычную кухню небогатой пенсионерки.

— Что ж ты с покупным-то, Анжелочка, — покачала головой Марья Антоновна. — Неужто так и не научилась за столько-то лет?

— Сама говорила, что у меня руки не оттуда растут, — буркнула Анжелика, опуская глаза.

— Говорила. Так не подарок-то дорог, а внимание. Хоть бы и кривыми испекла, я бы и горелой корочке из твоих рук порадовалась.

— Хорошо, в следующий раз испеку, — пообещала Анжелика. — А этот забрать, что ли?

— Да куда уж забирать, раз принесла. Сейчас чай пить будем. Чай у меня нынче хорош… С травками… Самое здоровье от них!

Анжелика вздрогнула. Внимательно принюхалась к поданной жидкости, с обреченным видом пригубила.

— Да ты пей, милая, не бойся, — улыбнулась Марья Антоновна, нарезая творожный торт. — Тортика вот съешь. Творожный, мой любимый. Вижу — помнишь. Спасибо, угодила. Пей, говорю. Сроду гостей не травила, да уж поздно начинать.

— Шуточки у тебя, — буркнула Анжелика, отпив и прикрыв глаза от удовольствия. — Зачем девчонку прислала? Да еще в такое время. А если бы Вадим ее первым не увидел да ко мне не привел?

— Так увидел же, — улыбнулась Марья Антоновна. — И привел. Хоть какая-то польза от твоего Вадима случилась, кроме постельной.

— Тебе смешно, а мне забота.

Покатав глоток чая на языке, Анжелика склонила голову набок.

— Багульник, что ли?

— Самая малость, — кивнула Марья Антоновна. — Люблю его. По молодости всерьез баловалась, а сейчас так, в чай по капельке. Что ж у тебя за такая забота с моей девочкой? Ты ведь ей судьбу-то поменяла. Да ловко так, я и не поняла сразу.

— Не поменяла, а выбор дала. Я не ты, не доросла еще знаки смерти стирать. А у нее такой был… на пол-лица. Я даже подумала… — Анжелика запнулась.

— Решила, небось, что я девочку нарочно к вам прислала, раз ей срок вышел? — покачала головой Марья Антоновна. — Хорошо же ты о старухе думаешь.

— Прости дуру, — вздохнула Анжелика. — А зачем тогда? Дара у нее нет, в ученицы не годится. И кровь в ней не твоя. Или попросил кто?

— Некому за нее просить, — грустно улыбнулась Марья Антоновна. — Сирота девочка, одна живет. На личико неказистая, огонька в ней нет, вот и мужика найти не может. А девочка хорошая: уважительная, скромная, живет чисто…

— Пожалела? — недоверчиво спросила Анжелика.

— Пожалела, — кивнула Марья Антоновна. — Да и соседка она неплохая. Неизвестно, кто бы в ее квартирку заселился. Как же ты ей дорожку-то раздвоила, милая? Неужели сама?

— Попросила кое-кого. Он девочке душу ее нарисовал, а душа ей и подсказала в нужный момент.

— Хитро… А если б не услышала?

Анжелика усмехнулась.

— На той картинке вся Лысая Гора была вокруг девчонки. Мертвый бы услышал, как они подсказывают в один голос. Вот не послушаться могла. Это уж ее вина была бы. Ничего, справилась. Знак-то исчез?

— Исчезнет, куда он денется, — равнодушно пожала плечами Марья Антоновна, подливая себе и гостье еще чаю. — Ну, а с меня спрос какой? Я девочку по-соседски попросила…