Колеса ужаса

Над документами и картами замигали светосигнальные фонари. Дождливую ночь заполнили негромкие команды и позвякивание стали о сталь. Малыш выругался, угрожая избить каждого, кто приблизится.

Подошел фон Барринг в длинной шинели с пристегнутым капюшоном — такие надевают солдаты в карауле — и без погон. Быстро оборвал разговор между гауптфельдфебелем Эделем и командирами отделений.

— Доброе утро, рота! Готовы к маршу?

И, не дожидаясь ответа, приказал:

— Рота, смирно. Винтовки на ремень. Автоматы нести, как удобнее. Пятая рота, напра-во. За мной марш!

Порта с Легионером нагло закурили. Несколько человек последовало их примеру. Мы шли в беспорядке. Друзья искали друзей для защиты от страха и темноты. Порта, вложив мне в руку яйцевидную ручную гранату, сказал:

— Возьми, у меня для нее нет места.

Я молча сунул гранату в карман.

Снаряжение постукивало, позвякивало. Все нервничали. Дождевая вода стекала с касок за шиворот. Мы прошли через рощицу, потом через истоптанное поле подсолнухов.

Малыш, все время ссорившийся с кем-то, повысил голос. Назревала драка.

Фон Барринг шагнул в сторону и остановился, пропуская роту. Впереди остался только лейтенант Хардер, державший автомат на весу за ремень.

Когда Малыш поравнялся с фон Баррингом, гауптман спокойно, но твердо заговорил:

— Кройцфельдт, я видел твои документы и слышал о тебе. Предупреждаю: никаких провокаций мы не потерпим. Ты в приличной роте. Мы со всеми обходимся подобающе. Но не забывай, у нас есть свои методы обращения с подлецами и негодяями, и мы не колеблемся применять их.

Фон Барринг ускорил шаг к своему месту во главе колонны. На голове у него была офицерская фуражка. С правого плеча свисал автомат. Проходя мимо Порты, он хлопнул его по плечу со словами:

— Привет, рыжая обезьяна!

— Привет, привет, — фамильярно ответил Порта. Потом, повернувшись ко мне и Старику, громко объявил: — Барринг один из немногих знакомых мне офицеров, которые не совсем оскотинились.

— Заткнись, Порта, — донесся из темноты голос гауптмана. — Иначе по возвращении будет дополнительная строевая подготовка.

— Осмелюсь доложить, у обер-ефрейтора Йозефа Порты мозоли и плоскостопие. Врач освободил меня от строевых занятий.

Фон Барринг негромко засмеялся.

Артиллерийский огонь был несильным. Беспорядочным, рассредоточенным с обеих сторон. Время от времени взлаивали пулеметы. Наших было легко отличить от русских. Русские издавали «да-да-да», наши MG-34 — что-то похожее на «тик-тик», а новые скорострельные MG-42 протяжно, злобно рычали.

Вокруг взрывали землю слепящие белым светом трассирующие пули. Штеге истерически рассмеялся.

— Я как-то читал книгу о солдате: «Он был солдатом и ничего не боялся. Был сильным и смелым. Смерть была его другом и помощником. Вел он себя твердо, уверенно, что присуще только смельчакам!» Видел бы идиот-автор, как мы идем по степи, дрожа от страха!

— Помолчи, Штеге, — сказал Старик.

Шел он, чуть ссутулясь, со своей старой трубкой во рту. Гранаты сунул в высокие голенища сапог, большие руки спрятал глубоко в карманы шинели.

Просвистевший снаряд упал в поле невдалеке перед нами и с грохотом взорвался.

— Калибр пятнадцать с половиной, — сказал Старик и еще глубже втянул голову в плечи.

Кое-кто из новичков бросился на землю. Порта язвительно усмехнулся:

— Казарменным солдатикам нравится запах русской земли!

— Ты имеешь в виду меня? — прорычал позади нас Малыш. Он тоже валялся на земле.

— На воре шапка горит? — спросил Плутон.

Малыш протолкался сквозь ряды и схватил Плутона. Порта сорвал с плеча снайперскую винтовку и нанес прикладом страшный удар в лицо Малышу.

— Пошел вон, толстая свинья, — прошипел он угрожающе.

Полуоглушенный Малыш, завертевшись, вышел из строя и упал на колени, из носа его хлестала кровь.

Старик спокойно вышел из колонны и, наведя пистолет на него, негромко сказал:

— Вставай и займи свое место в строю, или тебе конец. Если через десять секунд не встанешь в строй — стреляю!

Малыш, пошатываясь, поднялся и зарычал, но когда Старик ткнул его стволом, умолк.

— Рассредоточиться! — донесся из темноты голос фон Барринга. — Погасить сигареты.

«Виии! Бамм!» — взорвался еще один снаряд. «Да-да-да» — простучал пулемет.

Порта негромко засмеялся.

— Будто вернулся домой. Доброе утро, вояки, — приветствовал он нескольких сидевших под деревом гренадеров-танкистов. — Обер-ефрейтор Йозеф Порта, дипломированный убийца именем государства, вернулся на бойню под названием «Восточный фронт».

— Когда дойдете до тех развалин впереди, будьте осторожны, — безучастно сказал один из гренадеров. — Иван может там вас заметить. По траншее выйдете к месту, где лежит убитый русский. Там ложитесь. Иван использует его как точку прицеливания для пулеметов. Мы вчера потеряли там девятерых, и вы можете лишиться кое-кого!

— Весельчак ты, — холодно сказал Порта.

Плутон с Легионером переглянулись.

— Чувствуешь запах трупов, кореш? — спросил Легионер. — Он такой же, как в Марокко в прежние времена, только вонь там была сильнее.