Колеса ужаса

Другая, скорчась у подножия лестницы, просопела:

— Что подумают все остальные, когда об этом станет известно? Этот аморальный вечер потряс меня до глубины души. Но мой друг-штабсцальмейстер[44] знает фюрера. Я добьюсь, чтобы он ему пожаловался. Мой партийный билет тоже в полном порядке. Должна попросить вас разобраться с этими людьми как положено, герр вахмистр.

— Кто там наверху? — раздраженно спросил вахмистр и затянул подбородочный ремешок каски.

— Апокалиптический зверь, — пробормотала очень расстроенная девица, которая сидела на нижней ступеньке, прикрываясь рваными армейскими кальсонами.

— Приведите эту скотину сюда, — приказал вахмистр своим охотникам за головами. И отошел в сторону, чтобы не стоять у них на пути к крепости Малыша.

Унтер-офицер набрался смелости и приказал выломать дверь. Повел пистолетом так, словно собирался стрелять в подчиненных. Те ударили плечами в дверь, но она выдержала их первый натиск.

Малыш за дверью издал дикое рычание. Один из жандармов спросил:

— Неужели там человек?

— Не знаю, — ответил другой, — но будь проклят тот день, когда я вступил в полицию!

Трое сильных мужчин налегли на дверь, и она провалилась в будуар Малыша.

Малыш набросился на них, словно лев.

— Что это такое, черт возьми? — зарычал он. — Вламываетесь без стука? Нападаете на меня, когда я без брюк? Вы получите у меня свое, паршивые дворняжки!

Раздались жуткие удары и треск. Весь бордель огласился звериным ревом.

Одна из «мамочек» в отчаянии закричала:

— Вышвырните его из окна! Застрелите! Наша репутация! Наша репутация!

В конце концов Малыш уступил превосходящим силам, но даже когда он потерял сознание, «охотники за головами» продолжали яростно колотить его дубинками. Потом спустили по лестнице, где внизу его умело пнул вахмистр.

Мы увидели Малыша снова лишь через три недели. Несмотря на многочисленные побои, он не выдал фамилий своих товарищей. Жандармы знали только, что эти люди явились из Двадцать седьмого (штрафного) танкового полка. Поэтому всему полку было запрещено посещать полевые бордели в течение шести месяцев.

Малыша приговорили к трем месяцам поисков мин на ничейной земле. В течение пяти дней он был членом так называемой «команды вознесения». Потом его уже никто не посылал туда. Наш командир оберст Хинка знал лучше любого трибунала, как укрощать диких типов вроде Малыша. И прекрасно владел искусством обходить тупые, губящие людей эдикты высшего командования.

Пятая рота молча согласилась сделать человека из того чудовища, каким был Малыш. В сущности, он был здоровенным наивным ребенком, которому неверная судьба дала громадную силу в чересчур большом теле, но забыла добавить мозгов.

11. ТАНКОВОЕ СРАЖЕНИЕ

Солдат на воине напоминает песчинку на пляже. Волны набегают на нее — смывают — выбрасывают на берег — смывают снова — она исчезает; и никому до этого нет дела.

С неба повалил густой влажный снег. Все покрылось рыхлым белым одеялом.

Время близилось к полуночи. Мы, полусонные, сидели в танках. В течение пяти дней у нас не было ни минуты покоя. Большая часть машин полка — выгоревшие остовы — была рассеяна по громадному району, где шел бой. Но мы продолжали получать людские и материальные резервы, поэтому где-то за нашими позициями скопилось громадное количество предметов снабжения.

Мы становились невероятно грязными от пороха, грязи и машинного масла. Глаза покраснели от бессонницы. Воду мы видели только ту, которую черпали из грязных канав. Продовольственное снабжение нарушилось, а неприкосновенный запас, эта вопиющая нелепость, был давно съеден. Порта мучался от голода. Легионер несколько раз выходил на поиски какой-то еды, но там, где мы стояли, все съестное словно метлой вымело. За нашими позициями имелись только боеприпасы, танки и экипажи. Старик сказал:

— Похоже, интенданты выяснили, что могут разбогатеть, продавая продукты местным жителям.

Где-то в городе, возле которого мы стояли, послышался лязг танковых гусениц.

— Надеюсь, это не русские, — сказал Плутон и, вытянув шею, вгляделся в окружавшую нас грохочущую тьму.

Многие из танковых экипажей нервничали. Все напряженно вслушивались в зловещий лязг гусениц, несшийся из-за тихих домов.

Заработали моторы. Заскрежетали шестерни. Запели генераторы.

Нервозность нарастала. Мы не могли понять, чьи это танки. Порта, мастер определять танки по шуму, до пояса высунулся из водительского люка. Прислушался. Потом неожиданно нырнул обратно и уверенно сказал:

— Лучше отойти назад, пока мы целы. Это русские танки, Т-34.

— Ничего подобного, — возразил Плутон. — Это наши «тигры». Звук такой, будто топает целая армия голландцев в деревянных башмаках. Это слышно каждому. Тебе надо бы уши промыть.

— Какого черта тогда вы так насторожились? — язвительно огрызнулся Порта. — Но мы скоро увидим, мальчики.

Откинулся назад и взглянул снизу вверх на меня.

— Держи свою пушчонку наготове!