Колесница времени

Катя смотрела на подругу. Лиля слегка раздалась вширь. Она всегда была маленькой женщиной, невысокого роста, но очень сильной, ловкой, подвижной, дружившей со всеми видами спорта. А тут слегка потолстела. Хотя лицо ее осталось худым, с резко очерченными скулами. Катя отметила, что возле уголков рта Лили залегли морщинки, их раньше не наблюдалось. И все черты как-то заострились, посуровели. Даже когда она улыбалась…

Сейчас лицо Лили было каким-то серым.

За столом в пятом кабинете на стульях для посетителей сидели двое: женщина-карлик — очень миловидная крашеная блондинка, такая крохотная, точно Дюймовочка, с маленькими аккуратными ножками и ручками, в брюках и яркой, почти детской розовой курточке, испачканной зеленым.

А вот второй человек за столом…

Катя подумала, что это переодетый мужчина в женском платье. Так ей сначала показалось. Потом она пригляделась — нет, фигура женская, округлая, но…

Ах, памяти незабвенной Кончиты Вурст — бородатой певички с Евровидения, — у человека в женском платье имелась густая каштановая борода. Каштановые волосы струились по плечам. Пестрое платье из джерси спереди разорвано и все тоже залито зеленым.

— Грудь болит вот здесь. Он прямо в грудь меня бил ногой специально. Я когда упала…

Голос… голос — женский, очень мягкий, немного низковатый, исполненный боли и страдания.

Катя сразу поняла — перед ней женщина.

— Пишите заявление, Кора, — сказала Лиля Белоручка. — Марина, и вы тоже. — Она подвинула к женщине-карлику лист бумаги и дала шариковую ручку.

— Лиля, что у вас тут происходит? — спросила Катя.

Лиля лишь глянула на нее, скулы очертились еще резче под тонкой кожей.

— Может, не надо писать никакого заявления? — спросила Кора.

— Пишите заявление, мы возбудим уголовное дело о нападении на вас.

— На меня дважды уже нападали до этого. Я не обращалась в полицию. Один раз вечером в переходе на лестнице так толкнули сзади. Я грохнулась, боялась, что ногу сломаю. А сегодня мы с Маришкой вышли из такси… Я даже не видела их — как они на нас налетели. Один что-то про Лигу кротких против Содома орал и ударил меня. Я упала на колени. А он меня ногой в башмаке в грудь вот сюда… Грудь болит… и еще в промежность ударить пытался, думал, наверное, что у меня там яйца, как у мужчины. — Та, которую звали Корой, рассказывала все это медленно, словно с усилием. — Я согнулась, а он меня сверху ударил склянкой с зеленкой. Вот теперь вся зеленая буду. Орал, что я трансвестит бородатый… А я женщина — такая же, как вы и вы.

Кора обернулась к Кате. Глаза — темные, полные муки и слез. Борода…

— Я знаю, — сказала майор Белоручка, — пишите заявление о том, как на вас напали.

— Я женщина. Я никаких операций себе не делала. И пол не меняла. Он, тот, кто бил меня, наверное, решил, что я пол меняла. А я — никогда. Таких, как я, прежде в цирках показывали в шоу уродов…

Катя смотрела на бородатую женщину по имени Кора.

— Да, в шоу уродов, — повторила та, — это ведь уродство… Я раньше все эпиляцию делала. Все пыталась избавиться. Но уж очень густо растет. Это генетика такая жуткая, наследственность… Косметолог сказал, что бороться невозможно. Раздражение пошло по всему лицу на коже сильнейшее. Так и до рака кожи может дойти. Так что я эпиляции забросила. И теперь хожу вот так. Уж какая есть. — Кора прижала руку к груди. — Ох, болит сильно… Да, я хожу такая, какая есть, как меня природа-мать создала-изуродовала. А он… этот, из Лиги, бил меня ногами… А я все равно не стану бороду сводить, потому что эпиляция не помогает. И еще по одной причине.

— По какой? — спросила Лиля Белоручка.

— По той, что… ну надо же как-то всему этому сопротивляться. Противостоять.

В пятом кабинете наступила пауза.

— Пишите заявление, пожалуйста, — в который уж раз попросила Лиля, — и я сделаю все, что смогу.

Карлица по имени Маришка склонилась над листом бумаги. Бородатая Кора тоже взялась за авторучку.

— А как писать? — спросила она.

— На имя начальника ОВД. Заявление. Пишите в произвольной форме, все подробности, как на вас напали. А потом вас, Кора, отвезут в больницу на освидетельствование. Надо снять и зафиксировать наличие побоев. — Лиля внешне казалась бесстрастной.

— Меня не били, но зеленкой облили, — тоненьким детским голоском сообщила карлица Маришка. — Это когда я его от Коры оттащить пыталась. Он совсем озверел, этот мужик. Что-то про либерастов-педерастов орал. Хорошо, что Кора в этот раз серьги не надела. А то бы из ушей вырвали, мочки бы разорвали к черту.

Лиля кивнула Кате — пойдем выйдем, пока потерпевшие будут писать заявления.

Катя молча повиновалась подруге.

Они прошли в дежурную часть. Рыжий парень из Лиги кротких сидел на стуле под охраной патрульного. В глазах — бешенство.

— Вы что тут себе позволяете? — прошипел он. — Вы начальник, да? Я спрашиваю — вы начальник?

— Я начальник, — Лиля выпрямилась во весь свой маленький рост.

— Я протестую! За что меня задержали? Это их надо задержать за непотребство! В таком виде — в платье средь бела дня разгуливает трансвестит-извращенец! Это оскорбление чувств, это разврат! Это торжество Содома и Гоморры!