Колесницы в пустыне

В конце I тысячелетия до н. э. финикийцы активизировали деятельность по всему Средиземноморью. Когда они основали колонии в Северной Африке, у них уже была своя письменность. Позднее развилось пуническое письмо, основа тифинага. Кстати сказать, само слово «тифинаг» говорит в пользу финикийской принадлежности надписей: отбросив артикль «т» и связку «и», обычные для начала берберских слов, получим «финаг», то есть «финикийский».

Значит, надписи на скалах Канарских островов — дело рук пришельцев из Средиземноморья, которые останавливались на Канарах по дороге… Куда? Не будем затрагивать пока этот вопрос. Выскажем лишь предположение, что финикийцы или их пленники тоже могли поселиться на островах и стать частью их населения. Как уже говорилось, больше всего надписей найдено на Йерро, самом маленьком и отдаленном острове. Может быть, это был своеобразный «край света» для древних мореплавателей? Может быть, они считали своим долгом именно там, на краю света, оставить свои «автографы»?

Но свидетельствует ли что-нибудь о том, что карфагеняне знали Канарские острова? В греческом тексте, относящемся к III веку до н. э. и приписываемом Тимею, говорится, что карфагеняне открыли за Геракловыми Столпами большой остров, привезли туда людей (не знавших мореходства, чтобы не сбежали) и основали колонию. Из описания острова можно заключить, что речь шла о Мадейре, а ведь Канары расположены не так уж далеко от Мадейры.

Итак, если надписи сделаны на основе древнеливийского письма, то подтверждается версия о роли берберов в этногенезе гуанчей. Если это надписи пунические или нумидийские, то это говорит в пользу связей древних Канар со Средиземноморьем.

Обзор загадок Счастливых островов был бы неполным без рассказа об интересном явлении на острове Гомера, о языке свиста — «сильбо гомера».

«Нигде в мире я еще не встречал такого явления, как на Канарах в 1887 году…» — так начинает очерк о языке свиста немецкий естествоиспытатель М. Каденфельд. Жители острова могут передавать на нем любую мысль на расстоянии в один километр, когда крик бесполезен. Конечно, в Африке существует язык барабанов — но это все же механическое приспособление. Каденфельд много экспериментировал с местными жителями, расставив их на расстоянии пятидесяти метров и давая им вопросы друг для друга. Опыт показал, что язык свиста — прекрасное средство общения. Говорят, во время войн свист очень помогал гуанчам: они заблаговременно предупреждали друг друга об опасности. В мирное время это был основной способ общения на острове. Первое подробное описание языка свиста появилось в канарских газетах в 70-х годах прошлого века, описывалась даже техника свиста. Однако немногим удалось научиться свистеть «по-гомерски». В этом отношении повезло шотландцам — доктору Дж. Гласу и его жене. Они долго изучали своеобразный язык, а затем Глас дал его научное описание в журнале «Архивум лингвистикум». Как возник язык свиста? Среди населения островов распространена легенда о том, что предкам жителей — североафриканцам — римляне за какую-то провинность отрезали языки и сослали на остров. Однако эта легенда не может объяснить загадку.

Работа по изучению коренного населения Канарских островов продолжается. Еще не прочитано значительное число труднодоступных испанских, португальских и итальянских хроник, не опубликованы результаты недавних антропологических исследований на островах, не расшифрованы таинственные наскальные надписи. Загадки остаются…

Попутешествовав во времени и пространстве по Южной Африке, побывав в Сахаре и на Канарских островах, мы снова возвращаемся в Мозамбик, в Мапуту, к крепости, к музею, к Центру африканских исследований.

Монета из греческого города

Эта улица, переходящая в загородное шоссе, наверное, самая длинная и красивая в Мапуту. Она все время идет вдоль побережья. Океан остается внизу справа, навстречу летят розовые кусты олеандра, растущие на зеленой полосе посреди шоссе, да многочисленные дорожные указатели, среди которых нетрудно и затеряться скромной стрелке «Университет». После левого поворота дорога долго петляет между строениями и заканчивается большой автостоянкой. По обеим сторонам ее — здания факультетов и Центр научных исследований при университете имени Эдуардо Мондлане.

Сюда-то я сегодня и ехал. Прямо около Центра — деревня. Самая настоящая: соломенные хижины, дома старейшин, крытая площадка для народных собраний. Только все это необжитое. Деревню построили студенты исторического факультета, чтобы лучше изучить быт мозамбикских крестьян. Может быть, это была дипломная работа.