Колесо Фортуны

— Сдается мне, Фарук, что множество из нас, «ледяных» людей, сражались и погибли в Тибете, когда пытались удержать одних цветных людей от уничтожения других цветных людей.

— Да, но ханским империалистам в Тибете и в других местах промыли мозги посредством философии, созданной и пропагандируемой белыми европейцами.

— Мао Цзэдун был белым европейцем?

— Шутишь, Слоун? Маркс был белым и находился под воздействием еврейской каббалы.

Я задумчиво кивнул.

— Ага, вот и второй ботинок.

Фарук раздул ноздри.

— Что это должно означать?

— Стало быть, ты решишь проблемы Брэдли сам? Может быть, ты пойдешь и обсудишь ее вместе с ВАС над дымящимися развалинами синагоги?

Фарук среагировал на эти слова, словно на пощечину.

— У тебя репутация крутого парня, Слоун, но не строй из себя настолько крутого, чтобы обвинять нас в сделке с ВАС.

— Простите мне мою ошибку, — извинился я. У ближайшего ко мне охранника начался тик вокруг правого глаза. — Должно быть, это логика «ледяных» людей. Мы узнаем птицу по полету.

Фарук вытянул правую руку в мою сторону. Когда парень с тиком направился ко мне, я проделал пальцами правой руки серию движений, похожих на язык знаков и достаточно понятных для знатоков Аслана, находившихся в этом помещении. Охранник внезапно забился в конвульсиях. Ноги его подломились, а спина согнулась, словно каждый мускул свело судорогой. В долю секунды его тело обмякло, и он рухнул на пол бесформенной кучей подергивающихся мышц.

Другой охранник тоже шагнул вперед, но тут на очках Фарука заплясало красное пятнышко лазерного луча. Фарук остановил телохранителя и кивнул в сторону бара, где Хэнк держал в своей металлической руке обрез легкого ружья. Огонек не исчез, но, сопровождаемый скрипом хромированного локтя, переместился на горло Фарука.

— Этим маленьким пятнышком «ледяные» люди дают понять, что вы загостились. — Я взглянул на человека на полу. — Аспирин и много жидкости в течение двух дней.

Когда второй охранник тащил первого к двери, Фарук показал пальцем на меня.

— Помни, «ледяной» человек, в Фениксе может стать очень жарко.

Я не обратил на него внимания и повернулся к Брэдли.

— О’кей, Фарук и его люди слишком невежественны, чтобы можно было на них рассчитывать в вашем деле. Но почему я?

Брэдли уставился в пол, затем поднял глаза на меня.

— Что вы с ним сделали?

Я подождал, пока мусульмане скроются за дверью, затем заговорил тихим голосом:

— Большинство бойцов у вас за спиной не столь мускулисты, как телохранители Фарука. Его ребята сильны, но они пришли сюда, в место, где собираются мастера боевых искусств, и готовились к тому, чтобы сделать из меня котлету. Это означает, что они заложили в себя крутые программы. Тип программного обеспечения, которое использует противник, вызывает реакцию, основанную на том, какие действия он совершает. Человек, поверженный на землю, использовал «Ката-Перфект 4.2» со встроенным «Норрис Утилитис».

— Как вы узнали? — Тут Брэдли выкатил глаза и ответил на собственный вопрос: — Тик?

— Мое постукивание пальцами по столу дошло до его ушей, и программа перевела его как версию проверки, которая и вызвала тик.

— А ваши сигналы руками прервали работу системы?

Я кивнул.

— Совершенно верно. Главный разработчик «Ката-Перфект» — программистка с Тибета.

— И она оказала вам маленькую услугу.

— Она и группа ее соотечественников находятся под ошибочным впечатлением, будто они у меня в неоплатном долгу. — Я склонился над столом. — В отличие от них, я знаю, что ничего вам не должен, так зачем же мне связываться с ВАС ради вашего спокойствия?

— Он сказал, чтобы я вам намекнул, что это одолжение другу.

Проклятье, это уже удар ниже пояса. Я нахмурился.

— Он мог так сказать.

Брэдли улыбнулся.

— Я встретил его в Сиэтле перед первой игрой. Несмотря на то что он живет там, он болеет за «Санс», в основном из-за того, что вы живете здесь. Он сказал, что вам это не понравится, но вы мне поможете. Он сказал, что вы единственный человек, способный мне помочь — не потому, что вы его друг, а потому, что вы друг человечества. Высокая похвала из уст Далай Ламы.

Я моргнул.

— Он всего лишь ребенок.

— Вы произвели на него впечатление.

— На семилетнего нетрудно произвести впечатление.

— Ему уже не семь. — Брэдли покачал головой. — И у него отличный бросок в прыжке с боковой площадки. Говорит, это вы его научили.

— Он преувеличивает, — проворчал я, потому что нельзя же, в конце концов, сказать, что Далай Лама врет. — Достаточно. Пусть лучше меня опять схватят китайцы, чем весь этот кошмар начнется сначала.

Брэдли осторожно кивнул.

— Я понимаю. Так вы это сделаете?

— Да. У меня есть одна-две идеи, которые должны сработать. — Я секунду подумал и добавил: — Вы попридержите пуристов и выиграйте игру, а я займусь ВАС.

— Договорились. — Брэдли выскользнул из кабинки и протянул мне руку. — Я вам действительно очень признателен.

Моя рука скрылась в его руке.

— Будем надеяться, что вы это повторите, когда все кончится.