Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Текст этот нуждается в подробном комментарии. Во-первых, сам жанр траурной элегии, писавшейся часто по заказу, мало понятен современному читателю. Своеобразная риторика, определяемая законами жанра, кажется нашим современникам – да и не только им – тяжеловесной: характерно, что Бен Джонсон саркастически заметил по поводу донновской «Анатомии мира», написанной на смерть пятнадцатилетней Элизабет Друри, дочери покровителя поэта, что столь пышная хвала подобает скорее «не юной девице, а Деве Марии».[558] Однако при этом упускается из вида тот факт, что хвалы воздаются вовсе не земной, конкретной личности умершего, – оплакивается «идеальный человек». То есть жанр жестко предполагает философско-дидактический характер текста.

Если прочесть внимательно «Элегию на смерть леди Маркхэм», мы увидим, что в ней присутствуют как бы несколько сквозных смысловых планов. Развертка их предопределена самим началом стихотворения: «Человек есть мир, а Смерть – Океан…» Противопоставление земной тверди и воды вводит тему сотворения мира. Следующая же строка совмещает в себе два смысла: «Смерти-океану определено покрывать низменности этого мира» и – «Смерти отдано лишь несовершенное, тленное в человеке, его низменная часть». Тем самым Донн отсылает читателя к строкам «Первого послания Коринфянам» (15, 44–51), читаемым во время заупокойной службы: «Есть тело душевное, есть тело и духовное. Так и написано: первый человек Адам стал душею живущею; а последний Адам есть дух животворящий. Но не духовное прежде, а душевное, потом духовное. Первый человек – из земли, перстный; второй человек – Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления». Так вводится эсхатологическая тема Воскресения и Страшного Суда. Однако христианское учение о воздаянии предполагает, что в каждом человеке воплощается вся история мира, от грехопадения Адама. Тем самым, леди Маркхэм – воплощение всего человечества. Вряд ли в таком случае панегирический тон Донна столь уж неуместен. Далее, в строках 7 и 8 он говорит о слезах скорби (tears of passion), захлестывающих близких покойной, что «они покрывают нашу твердь», – «above our firmament». Фактически, Донн точно цитирует 7-й стих 1-й главы «Книги Бытия» в авторизованной версии короля Иакова: «And God made the firmament, and divided the waters which were under the firmament from the waters were above the firmament» – «И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью». Подчеркнем, что номер строки в стихотворении Донна соответствует номеру соответствующего стиха «Книги бытия».