Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Нас, однако, интересует совсем иная особенность сборника. Именно к попытке некоего системного объяснения всей книги и будет сводиться данное исследование.

Основное место в этом сборнике – почти 170 страниц из 195 – занимает поэма Роберта Честера, за которой следует ряд стихотворений других авторов: Джона Марстона, Бена Джонсона и др… Не вызывает никакого сомнения, что перед нами весьма своеобразный «проект на заданную тему». Все тексты, так или иначе, повествуют о судьбе Феникса, сгорающего в пламени, – и из пепла возникает новое, совершенное создание.

На наш взгляд, стихи Дж. Марстона, фактически замыкающие сборник, – за ними следует лишь небольшой текст Бена Джонсона, – и являются своеобразным ключом ко всей книге.

Приведем подстрочный перевод стихотворения «A narration and description of the most exact wonderous creature, arising out of the Phoenix and Turtle Doves ashes» (Описание чудеснейшего создания, восставшего из пепла Феникс и голубя):

О Twas a mouing Epicidium!
Can Fire? can Time? can blackest Fate consume
So rare creation? No; tis thwart to sence,
Corruption quakes to touch such excellence,
Nature exclaimes for Justice, Justice Fate,
Ought into nought can never remigrate.
Then looke; for see what glorius issue (brighter
Then clearest fire, and beyond faith farre whiter
Then Dians

tier) now springs from younder flame?Let me stand numb'd with wonder, never came
So strong amazement on astonish'd eie
As this, this measurelesse pure Raritie.
Lo now; th' xtracture of devinest Essence,
The Soule of heavens labour'd Quintessence,
(Peons to Phoebus) from deare Lovers death,
Takes sweete creation and all blessing breath.
What strangenesse is't that from the Turtles ashes
Assumes such forme? (whose splendor clearer flashes,
Then mounted Delius) tell me genuine Muse.
Now yeeld your aides, you spirits that infuse
A sarced rapture, light my weeker eie:
Raise my invention on swist Phantasie,
That whilst of this same Metaphisicall
God, Man, nor Woman, but elix'd of all
My labouring thoughts, with strained ardor sing,
My Muse may mount with an uncommon wing.

[Печальный кончен плач! Но может ли

Огонь, злой Рок иль Время погубить
Столь дивное творенье? Нет, не может!
Противно это смыслу мирозданья.
Природою порядок предусмотрен.
Порядок ведает судьбой. В ничто
Не обратиться нечто. Глянь,
Сколь славное творенье (ярче Солнца
и серебра Дианы) в том огне
Родится. Дай придти в себя. Ведь никогда
Еще столь редкой чистоты явленье
Не поражало изумленный взор.
Божественнейшей сущности экстракт,
Душа рожденной Небом квинтэссенции
(Воспойте Фебу) возникает
из пепла любящих, приобретая
Дыханье животворящее и сладость.
Ответь мне Муза, как из пепла птиц
Рождается такая форма? Блеск
Ее сияет ярче Аполлона!

Пер. М. Д. Литвиновой

Последние семь строк, перегруженные смыслами, позволим себе привести в прозаическом переводе, чтобы точнее сохранить некоторые оттенки оригинального текста: