Колесо Фортуны. Репрезентация человека и мира в английской культуре начала Нового века

Oh heavens, quoth she, who was the first that bred in me this fever? Vere
Who was the first that gave the wound whose scarre I were for ever? Vere.
What tyrant, Cupid, to my harm usurps thy golden quivere? Vere.
What sight first caughte this hearte and can from bondage it deliver? Vere.
<…>
What makes him not regarde good will with some remorse or ruthe? Youth.
What makes him show besides his birthe, such pride and such untruth? Youth.[498]

[О небо, – восклицает она, – кто был первым, вскормившим в моем теле эту лихорадку? Вир./ Кто первым нанес мне рану, страх перед которой всегда со мною теперь? Вир./ Что за тиран, Купидон, нанес мне столь многий ущерб, подчинив себе этот золотой трепет? Вир./ Чей взгляд впервые подчинил себе это сердце и можно ли теперь освободить его из этих сетей? Вира. <…> Что заставило его пренебречь доброй волей, не проявить ни сочувствия, ни раскаяния? Молодость./ Что заставило его – не происхождение же – проявить такую гордыню и такую неверность? Молодость].

Горькая ирония этого стихотворения явственно задевает графа Оксфорда, направлена против него – ибо по меркам тех времен утверждать, что поступки женатого мужчины, 31 года от роду, главы древнего рода, извиняются его молодостью, можно только в издевку: то, что простительно 20-летнему повесе, никак не подобает умудренному «мужу совета» – а тридцатилетний возраст в елизаветинской Англии предполагал именно это: это возраст дипломатов, полководцев, судей…[499]

Ряд исследователей склоняется к тому, что автором этого текста мог быть сэр Генри Ли, влиятельный елизаветинский вельможа, главный смотритель Оружейных мастерских, устроитель рыцарских турниров, проводимых в день коронации королевы, чемпион Ее Величества.[500] Между сэром Генри и Анной где-то во второй половине 1580-х гг. вспыхивает тайный роман: Ли настолько увлекся очаровательной фрейлиной, что, будучи чемпионом Королевы, для одного из королевских турниров заказал доспехи с вензелем AV, что при желании можно было читать как «Amore et Virtue» (Любовью и отвагой) а можно – как «Anne Vavasour».

Доспех Генри Ли с вензелем AV

Проблема заключалась в том, что Генри Ли был женат – и отдавал себе отчет, что еще одна история a'la Эдвард де Вир, связанная с именем Анны, может обернуться для нее настоящей катастрофой. Но тут Анна проявила себя весьма прозорливой женщиной: она выходит замуж за некоего морского капитана Джона Финча. Несомненно, это был мезальянс, но после скандала с графом Оксфордом Вавасур не приходилось рассчитывать на хорошую партию. С другой стороны, обеспечивая Анне статус замужней женщины, этот брак оставлял ей определенную свободу: по большей части капитан был в очередном плаванье. Был ли этот брак изначально задуман как ширма и оба супруга отдавали себе в этом отчет, или же был вполне искренен – неизвестно.

Среди многочисленных стихотворений, ходивших в списках при елизаветинском дворе, до нас дошел текст, авторство которого могло принадлежать Анне Вавасур – одна из четырех сохранившихся копий приписывает его именно ей. Как бы то ни было, текст этот более чем применим к ситуации, в которой оказалась леди Анна: