Колесо Фортуны (СИ)

Если бы слуга Виолента был менее добропорядочен, он бы отобрал у молодого господина все деньги и бросил в первый же год их скитаний по Фейту или же продал охочему до детских тел аристократу. Виолент был хорош собой, но, чтобы на него не слишком обращали внимание, слуга обрезал светлые, по-девичьи завивающиеся на концах локоны и натирал нежную, благородную, светлую кожу охровым порошком. Вместо красивого мальчика по рынку стал ходить неприметный загоревший парнишка в мешковатой одежде из разных лоскутов. Такую в Фейте делали крестьянки для своих детей, когда те вырастали из рубашечек, а на новую не было денег. Женщины разрезали несколько черно-белых вещей, что-то брали у старших и сшивали заново, но уже нужного размера.

Цветные одежды носила знать, объезжала владения на светлых жеребцах (их выводили маги у Эйторитовых гор для его величества). Каждый жеребенок был на счету и даровался за заслуги перед королем, ценился дороже, чем любой драгоценный камень, добытый в морских копях неподалеку от дворца Ульриха.

Морскими их называли из-за уходящей под воду горы и всевозможных ущелий. Горнорабочим мог стать исключительно образованный человек, разбирающийся в камнях и сильный физически, умеющий орудовать не только киркой, но и ювелирными инструментами. Из таких получались самоцветных дел мастера, которые налаживали производство украшений, принося в казну Фейта немалый доход. То же касалось и лесничих с краснодеревщиками: первые выращивали леса, а вторые создавали мебель и всевозможные предметы, облегчающие жизнь не только знати, но и простолюдинов.

Когда им со слугой больше не на что было жить, тот оставил Виолента ради службы у одного аристократа, а шестнадцатилетний мальчишка остался один. Квартирная хозяйка выгнала его в тот же вечер, и всю ночь он искал место для ночлега, пока не забрался в чужой хлев, устроившись на чердаке в стоге душистого сена. Крестьянин той фермы сжалился над несчастным сиротой, позволив остаться и помогать по хозяйству за крышу над головой и горячую похлебку. Не привыкший к тяжелой работе, изнеженный сын лорда превратился в простолюдина с сильно кровоточащими мозолями на руках и ногах, его кожа загорела и обветрилась, жена крестьянина шила ему одежду и стригла. Так она отблагодарила Виолента за то, что он научил ее читать и писать втайне от мужа. Кому нужна умная жена? Крестьянки даже гордились своей необразованностью. «Главное что? Уметь готовить, за скотиной присматривать да детей нянчить, чтоб супруг был доволен, одет и обут, накормлен и в постели ублажен, а остальное — блажь», — говорили они.

Труд закалил Виолента, научив смирению и терпению, а голод, холод и побои за непослушание окончательно выбили остатки непомерного эгоизма.

Только повзрослев, Кнайт понял негодование крестьянина его поведением: вместо того, чтобы выгнать противного мальчишку, он дал ему возможность честно работать, не умереть с голоду, околев в канаве среди помоев, или же быть изнасилованным в замке вельможи, любившего привлекательных мальчиков и их нежные попки. И хотя с приходом лорда Урсуса многих насильников и детоубийц казнили четвертованием или насаживанием на кол, Виолент успел увидеть найденный деревенским мясником труп шестилетнего мальчика, разрезанного пополам от промежности до груди. Привыкшего к крови и мясу несчастного, как и стоящих рядом, стошнило от вида разбросанных детских кишок.

* * *

Солнце погасло, скрывшись за высокими деревьями. Виолент разжег костер и, устроив на земле подобие ложа из еловых веток, лег, укрывшись одеялом. Как только последний язычок пламени угас, оставив тлеющие угольки, Виолент устремил взгляд вверх.

Чернильное полотно неба усыпали звезды, горящие ярче, чем любая свеча. Их свет казался рыцарю смертельно холодным, как и могила, в которую, по рассказам слуги, вместе с телами других предателей сбросили и его обезглавленного отца.

В старинных писаниях, хранящихся в библиотеке ордена Солнца и Луны, говорилось, что тех, кто пойдет против природы человека, ждет расплата. Поэтому в Фейте мертвых предавали огню, чтобы в будущем Фортуна соткала из частиц их пепла новую судьбу, пустив по ней жемчужину человеческой души. В морских же деревушках и селениях тела, наоборот, свозили к воде, скармливая русалкам. Те хрустели костями мертвых, насыщались и не нападали на жителей. Преступников закапывали в землю и тем самым отдавали в руки Смерти. Та прибирала их кости и выкладывала из них дорогу для колесницы Фортуны.

Перед сном рыцарь очертил кругом место ночлега зажатым в левой руке кинжалом. Этой и другим премудростям его обучил маг, плывший с ним на одном корабле в Форт за Костяным морем. Виолент не питал к ордену Солнца и Луны ненависти, но и особо не жаловал, относясь к магам с настороженностью.

«Если Фортуна благосклонна, то одаривает человека благодатью. Тебя она наградила не только сильным духом, но и крупицей магии. Ты не сможешь стать учеником ордена, но этого хватит для защиты», — вещал маг, сидя в каюте с Виолентом и другими воинами и слушая завывание ветра.