Колесо Фортуны

И все-таки у Юки, умной и начитанной девочки, за всеми этими рассуждениями таилась где-то сумасшедшая, бредовая надежда — а вдруг?.. Конечно, теперь конец двадцатого века, кибернетика, полеты в космос и все такое. Но вот ведь — живет рядом старушка, которая знает заклинания и кого-то ими вылечила. Может, она обыкновенная темная старушка, верит бредням или даже не верит, а просто околпачивает других, чтобы выманить деньги. А если нет? Например, телепатия — передача мыслей на расстояние. Юка сама читала, что американцы пробовали ее применять даже в военном деле — передавать на подводную лодку приказы. Не по радио, а просто так — один человек на берегу подумал, а другой на подводной лодке сейчас же подумал то же самое… Правда, там, кажется, не очень получилось у них… Но всетаки!.. А люди, которые пальцами видят, различают цвет, буквы? Не глазами, а пальцами!.. А гипноз? А йоги, которые могут не есть, не пить и даже не дышать… А научно установленный факт, что все растения, деревья и даже цветы способны чувствовать, запоминать, и получается, что они не менее живые, чем животные, только что не могут двигаться…

Тут Юку занесло в такие фантастические сферы, где все окончательно перепуталось — тайны египетских пирамид, исчезнувшие сокровища Монтесумы, Летучий Голландец, проклятье Тутанхамона, три карты из "Пиковой дамы", летающие тарелки и прочие дива и чудеса, о каких она слышала или читала.

Стоит ли после этого удивляться, что к сообщению Сашка Юка отнеслась без всякого интереса. Сашко пробрался к ней в тайник, где Юка лежала на животе и, подперев подбородок кулаками, думала. Сашко присел на корточки, полистал отброшенную книжку и сказал:

— Чудно!

Юка перевела на него взгляд.

— Плачет, — пояснил Сашко.

— Кто плачет?

— Да тот американец. Я по тропке шел мимо камня, где — помнишь? — Антон с Боем прятались. А он на том камне сидит. Я думал, рыбу ловит, так спиннинг под камнем валяется, а он просто так себе сидит, ничего не делает, только на речку смотрит. А по щекам слезы текут.

— Ну так что? — сказала Юка.

Сашко пожал плечами.

— Да нет, ничего… Только я никогда не видел, чтобы такой здоровый дядько просто так сидел и плакал.

— Наверно, пьяный. Пьяные часто плачут. Почему-то им становится себя жалко, и они начинают плакать.

— Не! — решительно сказал Сашко. — Было б заметно. Шо я, пьяных не видел?

— Ну, тогда, может, по дому, по родным соскучился?

— Может, — подумав, согласился Сашко. — Купаться пойдем?

Юка отрицательно повела головой. Она смотрела в спину уходящему Сашку и колебалась: рассказывать или не рассказывать? И твердо решила: нет! Никому нельзя рассказывать. Ни Сашку, ни Толе — начнет умничать, ни папе — будет смеяться… Какая тайна допустит, чтобы в нее вламывались целой оравой? Она и одному-то может не открыться, а уж целой толпе сразу — смешно даже думать… Про себя Юка решила: все это, конечно, предрассудки, суеверие и так далее, надо верить науке, а не сказкам темных людей, однако наука — наукой, но она же себе никогда в жизни не простит, если, встретившись с живой знахаркой, может, даже ведьмой, не выяснит все до конца, не проверит и не докопается. А вдруг…

С маминого разрешения Юка взяла пачку чая, сахар, немного печенья и перед вечером пошла к соседке. Лукьяниха, как всегда, ласково встретила ее, захлопотала, чтобы отблагодарить гостью и самой побаловаться чайком.

— Ах, кабы знать-то, — приговаривала она, — я бы загодя в Семигорье сходила, ключевой водички припасла…

— А какая разница? Вода и вода.

— Вот-вот! Все так-то… Всё спешат, спешат, неведомо куда, неведомо зачем. Что из колодца, что из болотца — налил живот, и ладно… А раньше жили осмотрительней.

Ну, в деревнях чаю не пили — дорого, да и толку в нем не понимали. А вот в обители Семигорской…

— Какая еще обитель?

— Ну как же! Ты небось у Сокола-то бегала, в Семигорье на горушке церковь видала? Раньше там не только церковь — целая обитель была, монастырь. Это уж после революции иноков разогнали, обитель разорили, одна только церковь осталась… Такого духовитого чая, как в той обители, нигде не было. А почему? Иноки ни из реки, ни из колодца воды не брали. За Семигорьем в лесочке ключик из земли бил. Невеличкий такой ключик, тоненький, только уж вода в нем — слаще да чище не найти. Иноки следили за ключиком, оберегали его. И уж на чай только оттуда воду и брали. На господский двор тоже возили.

— Господский?

— А вон над речкой. Сейчас-то пепелище, голые стены, а какие хоромы были!.. Да что здесь! Говорили, будто воду из того ключика самому архиерею возили…

— А сейчас?

— Что ж сейчас? Забросили, засорили. Воде выходу нету, и стоит там болотиной…

Юка слушала вполуха, все собираясь и никак не решаясь задать вопрос, ради которого пришла.

— Бабушка, — сказала она наконец, — можно, я спрошу? Только вы, пожалуйста, не сердитесь и не обижайтесь… Ну, как это сказать? Вы — ведьма, да?

Лукьяниха упустила алюминиевую ложку, всплеснула руками.

— Господи! Да как… Да что ты выдумала, Христос с тобой?! Как у тебя язык-то повернулся?