Колесо года (СИ)

Какое-то время я послушно сидела за столом и рисовала бабочек в альбоме. У меня есть для них особенных маркер: фиолетовый с блёстками. Иногда этим же маркером я крашу себя ногти на руках и ногах, как взрослая. Мама, в белом халате особенно стройная и красивая, работала за микроскопом, изучая какую-то зелёную дрянь из маленьких пробирочек. Тихо, но угрожающе, как осиное гнездо, жужжали опутанные проводами приборы. Иногда забегал древний профессор, ворчал, подкручивал усы, записывал в блокнот цифры, мигающие на экранах, и снова уносился куда-то.

— Сегодня? — спросила у него мамочка, отрываясь от микроскопа.

— Рано, — лаконично ответил профессор.

— А, по-моему, они вполне созрели.

Я съела два пончика с вишнёвым джемом и выпила свой апельсиновый сок. Стало скучно. Дождавшись, пока мама выйдёт на минуту из лаборатории, я достала из белого халата на вешалке электронный пропуск одного из сотрудников института и отправилась туда, где мне всегда было интересно.

Никто, как обычно, не останавливал меня в коридорах. Все знали, что я — Эви Блант, дочка доктора Аманды Блант, и я сижу в сверхсекретной лаборатории, потому что тут работает моя мама, а подготовительный класс общеобразовательной школы закрыт по воскресеньям. Если люди в белых халатах, камуфляжной форме или защитных костюмах спрашивали меня, куда я иду, я всегда говорила, что хочу в туалет.

Хорошо, что никого не было у лифтов. Я приложила пропуск к светящейся панели, ввела код доступа (мой день рождения!) и спустилась на самый нижний этаж. Двери с лязганьем растворились.

Здесь было сумрачно, но тепло. Свет давали прямоугольные зелёные лампы, расположенные под потолком. На электронной панели высвечивалась температура воздуха, влажность, атмосферное давление и ещё какие-то показатели, значения которых я не понимала. У этого этажа было длинное название, состоящее из букв и цифр, но я называла его просто: «Теплица».

Тут в гигантских стеклянных колбах, доходящих до потолка, росли «мясные куклы». Я помню их ещё совсем маленькими, похожими на головастиков. Их тогда едва возможно было различить в толще зеленоватого питательного раствора. Сейчас они стали громадными. Существа высотой в два человеческих роста, совсем лысые и беззащитно-голые, с удивительно подвижными суставами и длинными конечностями, они обычно спали внутри своих стеклянных аквариумов. Дозревали, как кабачки на солнце. Питательный раствор был сбалансирован так, чтобы им всего хватало, а условия в теплице учёные рассчитали до мельчайших деталей. Моя мамочка рассчитала, между прочим!

Я обошла всю лабораторию, напевая себе под нос и иногда останавливаясь, чтобы постучать по какой-нибудь из громадных колб. Всего их было два десятка. Существа внутри в основном спали, но некоторые следили за мной удивительно-яркими глазами, провожали взглядом или тянулись к стеклу там, где я касалась его ладошкой.

Присев на пол около одной из мясных кукол, я стала строить ей рожицы. Гигант растянул розовые губы в ответ на мою улыбку, медленно и неумело показал язык, прижал ладони к ушам. Он любил мне подражать. Мы давненько уже общались жестами, когда мне удавалось выбраться в теплицу.

Когда я приложила ладошку к стеклу, он удивлённо округлил глаза и медленно (раствор мешал ему) указал громадным пальцем на мою руку. Ногти были накрашены роскошным фиолетовым с блёстками.

Я достала из кармана маркер и нарисовала на стекле бабочку.

* * *

Вдруг лампы под потолком замигали красным. Нет, так нельзя! Зелёный цвет успокаивает и усыпляет существ в колбах, а от мигания у них, наверное, заболят глаза. Гиганты задёргались внутри своих титанических колб, преодолевая сопротивление питательного раствора, стали корчить лица, вжимать головы в плечи и закрываться ладонями. Тут же с грохотом растворились двери лифта.

— Посторонний на объекте №57331-А! — глухо сказал человек в защитном костюме, прижимая ко рту рацию. — Повторяю, посторонний в лаборатории!

За его плечами стояли ещё двое людей, но уже в камуфляже. При себе них были автоматы. Красные точки прицелов заметались по теплице, обшаривая каждый уголок. Завыла сирена. Гигантов в аквариумах корёжило от резких звуков, они корчились, бились в стекло и открывали рты. Мне стало их жалко почти до слёз.

Я вышла из-за колбы, огромной, как колонна собора, и подняла руки. Красная точка прицела мазнула по лицу, заставляя зажмуриться.

— Стой на месте, — всё так же приглушённо из-за защитной маски сказал человек в жёлтом резиновом костюме. — Что у тебя в руках?

В кулаке я сжимала фломастер — тот самый, фиолетовый с блёстками.

— Обыщите её. Проверьте, проник ли в лабораторию кто-то ещё. Ребёнок не мог войти на объект №57331-А один.

— Я сама вошла! — заверила я. — Я пропуск взяла, посмотрите…

Бесполезно. Один из людей в камуфляже уже ощупывал мой свитер, пока второй обходил теплицу. Вой сирен, не стихая, ввинчивался в уши с такой силой, что болели перепонки. Меня взяли за руки и повели к лифту. За спиной раздался треск, как на реке весной, когда ломается лёд. Я обернулась, и люди в камуфляже тоже.