Колесо крутится. Кто-то должен поберечься

Симона скептически посмотрела на Элен: раньше та казалась ей серой мышкой в сарафане и с неизменной тряпкой в руках. Но хотя ее и поразило, что человек, которого она считала пустым местом, претендует на индивидуальность, уйти от больной темы она не смогла.

– Что вы думаете о Стивене? – осведомилась Симона.

– Мне он нравится, – ответила Элен. – Но это подло с его стороны – бросить нас на произвол судьбы.

– Бросить?! – Симона вскочила с кровати.

– Да, он ушел насовсем. Вы не знали?

Элен не ожидала, что ее слова произведут на Симону такой эффект. Кокетка в оцепенении села и прикрыла ладонью рот.

– Куда? – тихо спросила она.

Элен решила окончательно развеять иллюзии Симоны:

– В «Быка».

– К той женщине?

– Если вы имеете в виду дочь хозяина, – отозвалась Элен, – то он что-то про нее говорил, да. Мол, хочет перед отъездом с ней попрощаться.

Элен тут же пожалела о своих словах: Симона горько разрыдалась.

– Ушел! Она прибрала его к рукам! А я без него не могу. Вам не понять. У меня все зудит внутри. Нужно что-то сделать!

– Ну же, не переживайте так из-за него, – упрашивала ее Элен. – Он того не стоит. Имейте же гордость, в конце концов.

– Замолчите. И вон из моей комнаты!

– Я бы рада, да меня попросили вас не оставлять, – непоколебимо ответила Элен.

Эти слова окончательно вывели Симону из себя.

– Ах, вот в чем дело?! – взвилась она. – Вас подослали за мной шпионить? Ловко придумали. Передайте им мою благодарность. И как я сама не догадалась?

– О чем это вы? – занервничала Элен.

– Погодите, увидите.

Элен оторопело наблюдала за тем, как Симона летала по комнате, фанатично срывая с вешалок одежду и собираясь. Ситуация вышла из-под контроля. Элен больше не могла сдерживать неизбежную катастрофу, как не смогла бы остановить мчащийся на всех порах поезд.

И все же она попыталась остановить Симону, пока та натягивала меховое пальто.

– Куда же вы? – вопросила она.

– Подальше отсюда. Не хватало еще, чтобы за мной следили.

Симона сгребла в горсть украшения, швырнула их в сумочку и повернулась к Элен:

– Я ухожу к любимому мужчине. Передайте профессору, что сегодня я не вернусь.

– Никуда вы не пойдете, – заявила Элен, пытаясь ухватить Симону за руки. – Вы ему не нужны!

Борьба длилась недолго: ее противница была сильнее и к тому же совершенно отчаялась. Симона с такой силой толкнула Элен, что та упала на пол.

Ушибиться она не ушиблась, но несколько секунд после падения приходила в себя. Потирая голову, Элен вдруг услышала щелчок: ее заперли в комнате.

Глава 18. Оборона слабеет

Звук заставил ее вскочить на ноги; она бросилась к двери, хотя и понимала, что уже поздно, дернула ручку и ударила в дверь кулаком – конечно, не в надежде на освобождение, а просто чтобы выпустить пар.

Положение было унизительное; Элен с трудом превозмогала растущий в груди гнев. С ней обошлись, как с какой-нибудь простушкой из глупого фильма. Вдобавок она опять не оправдала оказанного доверия! Эта мысль пробудила в девушке чувство ответственности, и она стала перебирать в уме любые способы привлечения внимания обитателей дома; кроме как позвонить в звонок, ничего в голову не пришло.

Элен без особой надежды нажала кнопку – все равно никто не отзовется. Звонок проведен только в подвал, а там сладко храпит миссис Оутс. Даже если звонок ее разбудит, она из принципа на него не откликнется.

Звонки – не кухаркино дело. В течение рабочего дня она столько трудилась, что в часы досуга вынуждена была бережно охранять свой покой. Девушка вспомнила, что всякий раз, когда сверху кто-нибудь долго звонил, миссис Оутс показывала пальцем на мужа или на Элен и напевала:

Адский колокол, дин-дон,
Звонит он не по мне!
Адский колокол, дин-дон,
Звонит он по тебе!

Вскоре стало ясно, что кухарка не изменит своему правилу и на этот раз. Элен оставила кнопку в покое и принялась ждать неизвестно чего.

На первое время она нашла себе занятие. Наконец она могла удовлетворить любопытство: как следует рассмотреть гардероб и туалетные принадлежности Симоны. Однако ее интерес к вещам быстро иссяк: шелковые чулки, румяна – все напоминало о Симоне. Где-то она бредет сейчас, послушно следуя за неверным огоньком влечения, который она раздула и превратила в факел страсти?

Элен представила себе роковую красотку – дочь богатых родителей, капризную, избалованную и никчемную. Ей всегда во всем угождали и потакали, держали ее под стеклянным колпаком, чтобы уберечь от малейших дуновений судьбы.

Однако теперь тучи сгустились над Симоной по-настоящему. Стекло разбилось вдребезги, оставив ее, беспомощную, один на один с действительностью.

Вместо распростертых объятий к ней потянутся цепкие алчные пальцы. Она станет жалобно звать на помощь, но впервые в жизни слезы и крики не помогут ей добиться желаемого.

Такую картину рисовала себе Элен, полагая, что Симоне в самом деле грозит опасность, и мучаясь угрызениями совести. Чтобы построить оправдательную речь, Элен стала тщательно припоминать, как все было.